Подмена для Ректора
Шрифт:
Оттого-то такие, как мой отец, и стараются разбавить магическую кровь обычной, человеческой. Ну, допустим, в моем случае еще и благородной.
И уж точно папочка не хотел бы, чтобы я демонстрировала свое умение принимать облик другого человека перед какой-то соседкой по комнате — и не просто какой-то, а милой, пухленькой и чрезвычайно болтливой Хлоей дю Моранен.
Я достала из кармана свитера остаток сдобной булки, в которую сегодня за ужином вгрызались белоснежные зубки мэтрессы Лойд.
Да, я собралась использовать свой Дар, чтобы визуально превратиться
Да, нечестно, признавалась я себе. Да, жульничество. Но если выбирать между жульничеством и постелью лорда Грааса… уж лучше быть жуликом, чем грелкой для старика семидесяти лет отроду.
Булочка с изюмом и орехами, еще пару часов назад бывшая пышной и аппетитной, давно потеряла свой товарный вид — сморщилась, зачерствела и, вместо сахарной пудры, была щедро присыпана крошками и прочим мусором, кои скапливаются обычно на дне карманов.
— Точно сбрендила, — схватилась за сердце Хлоя, глядя как я, не поморщившись, тяну профессорские объедки в рот.
Иллюзорные ритуалы — это всегда мерзость. Мне еще повезло — облик учительницы нужен всего-то на каких-то пару часов. А если на дольше — ух! И волосы чужие может потребоваться проглотить, и переспать с объектом трансформации, и еще чего похуже… Зависит, конечно, от разности габаритов. Отец по секрету рассказал, что прабабушка могла обратиться в кого угодно — хоть в Дракона, хоть в мышь полевую. Причем для последнего ей нужно было эту мышь… съесть. Целиком, сырую и даже без соли.
Слава богу, мэтресса Лойд не мышь, и съесть мне нужно не ее саму, а лишь немного слюны из пожеванной ею булочки.
А вот теперь очередь зеркала, испещренного магическими письменами.
— Идем, поможешь мне, — позвала я Хлою.
Но та помотала головой.
— Нет, не помогу, пока не скажешь, что ты делаешь.
Я вздохнула. Мне ведь действительно нужна ее помощь. Что ж, как известно, лучшая ложь — это полуправда.
— Ты ведь в курсе, что я завалила Серебряный Век?
Хлоя снова уставилась на меня как на блаженную.
— В курсе? Да все про это только и говорят… И как тебя выпрут в конце семестра.
— Ага… Так вот, теперь не выпрут. Я добилась пересдачи. А это… ну, типа шпаргалка такая — с обычной-то меня заловили. Это как «Шпора», только в голове, а не коленках.
— Понятненько… — понимающе закивала Хлоя и затараторила в своей обычной манере. — Так это заклинание абсолютной памяти? Как же, как же, слышала про такие! Но где ты его нашла? Его же больше никто не знает… Разве что маги… Но магиню-то теперь днем с огнем не сыщешь! А зеркало тебе на что?
Глупая она все-таки, хоть и милая. Если бы заклинание абсолютной памяти было мне известно — и в если бы в принципе существовало — разве я бы им не воспользовалась, чтобы не провалить экзамен с самого начала?
Но для легенды сойдет — раз сама же ее предложила.
— Сейчас узнаешь, зачем зеркало.
И ведь грохнет. Как только увидит, как я обращаюсь у нее на глазах в другого человека, так и выпустит это тяжеленное зеркало из рук — и надо будет успеть откатиться в сторону.
Улегшись и вытянувшись между двумя нашими кроватями — и вдоль предполагаемого наклона зеркала — я подождала, пока Хлоя подойдет и покрепче вцепится в тяжелую раму, накренив ее вперед. Кивнув, принялась читать вслух написанные на гладкой поверхности заклинания. Одновременно борясь с растущим в груди страхом.
Дело в том, что у Иллюзорной Магии есть один серьезный недостаток — если в момент обращения в организме человека присутствует другой органический материал — помимо того, что принадлежит объекту — всегда есть шанс превратиться… в съеденную за обедом корову или, допустим, в мужчину или женщину, с которыми недавно предавались плотским утехам, и следы которых запечатлелись на теле… или в теле. Поэтому чем дольше Иллюзорный маг не ел за обедом стейков и не занимался сексом — тем лучше.
Период перед превращением оттого ведь и назвали Очистительным. Больше суток, следуя ему, я питалась исключительно овощами и травами — даже от любимого молока на ночь отказалась. Своровала с тарелки мэтрессы Лойд булочку и дико радовалась, что она любительница именно этой сдобы — булочки-то диетические, без грамма яиц или молока.
И вот теперь, громким шепотом произнося одно непонятное мне слово за другим, все ближе и ближе к концовке заклинания, я вдруг запоздало испугалась.
А вдруг я недостаточно долго продержалась без животной пищи? Вдруг недостаточно хорошо помылась, жесткой мочалкой стирая с себя все возможные следы других людей и животных?
Я же никогда прежде этого не делала! Никогда в жизни! Мало того — я и не знаю никого, кто бы на деле использовал нашу родовую магию!
А вдруг достаточно одной чужеродной клетки, одной особо активной бактерии, чтобы обратить меня в какое-нибудь жуткое, склизкое, воняющее отбросами чудовище! Или (о ужас!) в эту самую бактерию?!
Боже, что я творю… Неужели все это стоит заваленного экзамена?!
На пятом предложении восковые письмена вдруг вспучились, объемно и широко всплыли над поверхностью зеркала. Расплываясь, уже прочитанные строки смешивались между собой, образовывая странные, восковые фигуры, постепенно опускаясь вниз и оплетая мою фигуру…
Я пискнула, едва живая от страха.
Что ж я за дура-то такая безбашенная! Ну, вышла бы за этого Грааса! Ну, переспала бы с ним пару раз — если у него вообще хоть что-то еще в штанах шевелится — а за месяц охомутала бы так, что стала бы полновластной хозяйкой его родового поместья… А там, глядишь и окочурился бы дедушка, а я осталась бы вдовой — молодой, красивой и с благородной фамилией!
Прекращать! Немедленно прекращать весь этот кошмар! И чихать я хотела на ублюдка-ректора и его прихвостней!