Подмена
Шрифт:
— Ольга? — переспросил Слива. — Это моя младшая сестра. Извини, братан, я так понимаю, что теперь это твоя младшая сестра. Она родилась через пять лет после моего рождения и сразу же обо мне все вокруг просто позабыли. Нет, не подумай, что я уж так был брошен — у меня были деньги, вещи из-за бугра, я ни в чем не знал отказа. Не было у меня единственного — родительской любви!
— У меня тоже не было родительской любви, — хмуро ответил Антон, — я воспитывался в детском доме с пяти лет.
Слива глянул на него исподлобья
— Одно дело, когда предки далеко и ты их не видишь, а другое, когда рядом, но их словно и нет. Теперь-то мне понятно почему отец всегда говорил мне, что я им словно не родной. Потому что я не родной им и был. А ты говоришь, что моя родная мать еще жива?
— Да, пока жива, но у нее серьезная форма рака, — ответил Антон, — и она очень хочет тебя увидеть.
Слива неожиданно закрыл лицо ладонями и всхлипнул. Антон Сергеевич с удивлением для себя заметил, что Слива плачет. Он не ожидал такого проявления сентиментальности от показавшегося ему вначале их знакомства весьма циничным Сливы. Поэтому он спросил с некоторым удивлением:
— Ты чего, плачешь что ли?
— Не-а, — ответил Слива, утирая мокрые глаза жестким рукавом робы, — не обращай внимания, так, накатило. Сам понимаешь, здесь на зоне житье не сахар, волки кругом — того и гляди сцапают. Нервы на пределе, да еще тут проблемы кое-какие. Так чего ты говорил насчет матери?
— Увидеть тебя она хочет.
— А ты в курсе сколько мне еще здесь «парится»?
— Я в курсе. Четыре с половиной года.
— Думаешь мать проживет еще четыре с половиной года? Дождется меня?
— Этот вопрос я попробую решить, — со своей непоколебимой уверенностью пообещал Антон Сергеевич, — у меня есть хороший адвокат именно по уголовным делам, он завтра же займется этим вопросом…
— Хорошо, поставим вопрос по-другому, — перебил его Слива, он словно бы и не слушал что ему говорит Антон, — а ты в курсе сколько мне самому жить осталось?
Антон Сергеевич с недоумение посмотрел на собеседника.
— А что такое? — спросил он. — Ты тоже болен, что ли?
Слива ответил не сразу, заглянул в пустую пачку сигарет в поисках мало-мальски приемлемого для курения окурка, не нашел и спросил:
— У тебя еще пачечки сигарет нету?
— Нету, — ответил Антон, — но я тебе передам блок завтра.
— Завтра меня уже не будет на свете, — с грустной усмешкой сказал Слива.
— Да в чем дело-то? — спросил Антон. — Ты можешь объяснить?
Слива опять выдержал паузу, вздохнул и сказал:
— Я вообще-то в карты не играю никогда. А тут чего-то позавчера тоска такая накатила, подошел парень с последнего этапа, говорит, давай, мол, перекинемся в буру от тоски. Слушай, сам не пойму отчего повелся, да только потом мне объяснили, что он профессиональный катала…
— И много проиграл?
— Тысячу долларов, — ответил Слива, — но сегодня за
— Это поэтому ты у меня в долг попросил в начале нашего разговора?
— А что было делать, видишь шею вчера порезали, — и Слива ткнул пальцем в царапанную ранку с запекшейся кровью, — ты пришел, сказал, что родственник, я и подумал, а вдруг ты мне поможешь? Я же когда-то выйду отсюда, я отработаю эти бабки под любые проценты.
— Ладно, не суетись из-за двух тысяч, — махнул рукой Антон Сергеевич, — этот вопрос вообще не вопрос. Кому ты должен?
— Должен я катале, но на меня блатные насели, — ответил Слива, — Жупел и Дохлый. Ты не подумай, что я жалуюсь тебе или прошу деньги без отдачи. Дай мне в долг, проценты назначь, я освобожусь, отработаю все до копейки!
Антон Сергеевич жестом руки прервал поток обещаний Сливы, показав ему тем самым, что дело на самом деле выеденного яйца не стоит и в это время вошел надзиратель, многозначительно позвякивая ключами. Слива встал с места, привычно закинул руки за спину и сказал напоследок:
— Если до отбоя у тебя не получится — то мне край.
И Слива многозначительно провел ребром ладони себе по горлу. Антон Сергеевич кивнул и Сливу увели.
4
Вечером этого же дня блатные Сливу «трясти» за долг не пришли, не появились они и ночью. А наутро сразу после завтрака у столовой Жупел подозвал к себе Сливу.
— А ты, Слива, меня, в натуре, удивил, — сказал он, покуривая сигарету, — я-то думал ты мне мозги втираешь по поводу денег с воли. Теперь, звездюк, можешь расслабиться — мы в расчете. Можешь снова садиться в буру резаться, если в натуре есть кому за тебя заслать бобы за колючку.
Слива только усмехнулся, не стал ничего отвечать. А про себя отметил, что не обманул его Антон Сергеевич — деньги, его долг, он блатным передал. Хороший родственник у него вдруг объявился, побольше бы таких. Подбежал вездесущий Моча.
— Ну, че, Слива? — засуетился он. — Че он тебе сказал?
— Извинился, — усмехнулся Слива.
— Ну-у, — протянул Моча, — гонишь…
Слива только усмехнулся и сплюнул, отчего Моча очарованно приоткрыл рот. Не успел Слива получить распределение на работу, как его снова вызвали на свидание.
— Мне завтра нужно уже быть в Москве по делам, — сказал Антон Сергеевич, нервно ступая по камере, — я попытался поговорить с администрацией, чтобы тебя отпустили на недельку для свидания с матерью. Но оказалось, что у нас это не принято — давать отпуск заключенным.
— Благодарю, братан, за деньги, которые ты передал блатным, — сказал Слива, вытаскивая пачку «Marlboro» из принесенных Антоном двух блоков сигарет, — они от меня отстали. Гадом буду, освобожусь, все отдам.