Подмена
Шрифт:
– Девочка моя, ты здорова? – выплывая из омута воспоминаний услышала как обеспокоенно спрашивает меня бабуля.
– Да бабушка, просто задумалась о своём. Тесто, наверное, уже подошло. Идем. – отстраненно отвечала я.
Со временем память притупляется, но я до сих пор не могу сказать, что чувствую к своему врагу. Он вызывал во мне противоречивые чувства. Которые мне было трудно осознать как и принять. Надвигалась гроза, я знала, что нет времени придаваться воспоминаниям, но мысли настойчиво возвращали меня к ним.
Глава 18
Над нашей маленькой деревушкой оглушительно грохотал гром. Клятвенно заверив бабулю, что буду спать до утра, я ушла в свою комнату под крышей. Расположение нашего с Гильдой дома,
Дом был небольшой, кухня, совсем крошечная прихожая, комната Гильды, и моя, на чердаке. Места было немного, но нам хватало. Здесь было уютно и тепло. Здесь я чувствовала спокойствие. Хотя в последнее время, во мне снова зародилось странное чувство ожидания. Срок почти вышел, сомневаюсь, что глава забыл обо мне. Его лазутчики время от времени появлялись в окрестностях. Может я бы и не заметила этого, но в маленьких селениях все друг друга знают, и слухи распространяются как лесной пожар. Стоит чужаку появиться в поле зрения кого-то из местных, к вечеру об этом уже знает вся деревня.
Поэтому, я не слишком тешилась мыслью о внезапной забывчивости Ульфа Фолке. В последнее время мысленно подготавливала себя к тому, что когда-нибудь придется отсюда уехать. Я очень привязалась к этому месту, мне казалось что уехав, я оставлю здесь частицу своей души навсегда. Бескрайние поля манили меня своим раздольем. Первое время я днями бродила ими, наслаждаясь свободой. Радостная и уставшая, с горящими глазами приходила домой. Вываливала на стол охапки полевых цветов, и с восторгом рассказывала Гильде, что видела, слышала, где была. Моя жизнь наполнилась яркими красками и счастьем? Я не могла сказать этого твердо и уверенно. Почему-то в груди неприятно щемило, иногда. Я не знала что это за чувство, стыд не давал мне открыть рта, что бы спросить у старушки. Близких подруг я не имела в деревне, ибо боялась довериться, привязаться, заведомо зная, что не останусь здесь. Со мной иногда разговаривала дочка пекаря. Звала на праздники, что устраивали деревенские. Я отказывалась, пока бабуля сама не изъявила желание пойти.
Именно там, на шумном и веселом гулянии я впервые остро почувствовала укол боли в сердце. Счастливые пары кружились в быстром танце, юноши услужливо кланялись, девушки смущенно прикрывали глаза. И глядя на это веселье я чувствовала, что там глубоко внутри что-то тоскливо воет. Испугавшись этого, мне хотелось убежать, не желая думать, что со мной. В ту ночь впервые давний враг пришел ко мне во сне. Его янтарные глаза неотрывно смотрели на меня, словно чо-то спрашивая, и я не могла от них скрыться. В ночи полнолуния просыпалась с криком и слезами, а на утро дико ненавидела Сверра, за то что он преследует меня во снах. Время шло, иногда мне чудилось его присутствие рядом. Это было редко, чувство пристального взгляда не давало покоя. Это всегда случалось, когда я покидала пределы деревни, и никогда дома. Пугаясь своих ощущений, я возвращалась назад, страшась оглянуться и увидеть его.
Вот и сейчас, дрожа от волнения, я металась по комнате, решаясь идти, или не идти ловить молнии. Они были мне нужны для мощных печатей, благодаря магии природы, можно было запечатать смерть на время, конечно. Мара никогда не отдаёт то, что считает своим. Но можно было продлить жизнь умирающему, или спасти слабого младенца. Я хотела иметь эту магию под рукой, дабы быть во всеоружии там, на землях воинов. Потому привязав на толстый шнурок к своей кисти, два флакона из особого, заколдованного, и очень прочного стекла, решительно поднялась на ноги. Кто знает, что нужно Халдору? Он обещал прийти за мной. А что дальше? Зачем я ему? Месть? Любовь? Маловероятно, скорее всего,
Семейство Халдор также не прочь получить в пользование мою силу. Сверр скорее всего понял что меня не запугать, и решил приручить, что бы получить желаемое. Я убеждала себя в этом. Ведь он не говорил ничего о любви, лишь о том, что заинтересован во мне. А уж чем отличается слово «хочу» от «люблю» я знала. Страсть это быстро проходящее чувство, и быть объектом вожделения Сверра, мне совсем не хотелось.
Я сомневалась, что смогу влюбится. Моей матери любовь принесла одну лишь боль. Отец не знал обо мне. Но разве мог он, безгранично любя мою мать, так просто оставить её в ненавистном клане. Много думая об этом, я чувствовала обиду, за несчастную судьбу женщины, что вышла замуж за нелюбимого, что бы спасти жизнь единственного ребенка, превратив свою жизнь в ад. Потому глядя на несчастных, обманутых, деревенских девиц, всё сильнее утверждалась в своих мыслях, о том, что любовь, это недосягаемо для меня. Мой удел быть ведьмой, силой которой жаждут обладать знающие куда её применить...
И потому подумав, чему быть того не миновать, быстро застегнула плащ, и подхватив слабо болтающиеся флаконы, сжала их в руке. Бабуля спала крепко, но я боялась, что она услышит меня, разбуженная ночной грозой. Выскользнув на улицу, осторожно прикрыла дверь. Плотная завеса дождя вмиг насквозь промочила мою одежду. Природа неистовствовала в небе, ярко окрашивая черное небо росчерками молний, сотрясая землю мощными раскатами грома.
Ноги вязли в размокшей земле, что-нибудь увидеть перед собой, не было возможности. Беспрестанно стирая воду с лица, силилась разглядеть хоть что-нибудь. Свернув с более широкой улицы в узкий переулок, что вывел меня в сторону выхода, я побрела прочь из поселения. Трава в поле гнулась к земле под тяжестью дождевых капель, что громко лопотали о широкие листья зарослей лопуха. Обойдя их, я повернула на узкую тропинку, которую было не разглядеть во тьме ночи. Но я прекрасно знала эту местность. Тропа вела немного влево, под небольшим уклоном, ноги скользили по мокрой земле грозясь разъехаться в стороны. Нужно было отойти на приличное расстояние от деревни, ведь если я не смогу поймать молнию, она ударит в землю. Вблизи жилых домов этого делать было нельзя.
Выбрав подходящее место я, остановилась, скинув плащ и распустив волосы, которые почти достигали поясницы. Почему-то я не стригла их, конечно, всему причиной был гребень, а не глупые слова Халдора. Сосредоточившись на своей силе, скрытой внутри моего тела, я развела руки в стороны и приготовилась призвать молнию, сгущая воздух вокруг себя. Грохот грома давно стих, сменившись тишиной, я знала, что молния вот-вот ударит, потому приготовилась ухватить её быстрее, чем она достигнет моего тела. И когда яркая вспышка разрезала темноту ночи, а я уже слышала приближающийся жар чистой природной энергии и треск, словно стрекот тысячи и тысячи насекомых. Меня снесло живым вихрем, и жестко повалило на мокрую землю, придавив сверху. Молния ударила в сторону, мгновенно выжигая траву в месте удара. Я отчаянно застонала, огромное количество энергии пропало зря. Грохот, что последовал за ударом, утих, оглушающая тишина заполнилась звуками дождя. Мой горе спаситель отклонился, освобождая меня от тяжести своего тела. Я взглянула на небо, едва не расплакавшись, гроза начала смещаться в сторону. Теперь что бы вызвать разряд, я должна буду бежать за ней.
Обернувшись к неизвестному, желая высказать слова возмущения, так и застыла с приоткрытым ртом. Болтливая Тайта была права, действительно красавец с породистым лицом. В свете блеснувшей молнии, на его щеке я смогла разглядеть небольшой рубец. Янтарные глаза светились так же ярко, как и в последнюю нашу встречу. Только сейчас его взгляд излучал злость, бешенство. Я не могла понять почему.
– Что ты творишь, треклятая ведьма?! Убить себя хочешь?! – казалось, ему удалось перекричать грозу.