Подмененный
Шрифт:
– Ладно, хватит болтать, – решительно заявил Андрей. Затянув лямки почти пустого рюкзака, он закинул его себе за спину. – Пошли. Нам до части еще топать и топать.
Шагадди все еще немного приволакивал ужаленную тысяченожкой ногу, но при этом шагал быстро, не отставая от остальных.
– Удивительно, но я, кажется, никогда еще не чувствовал себя таким веселым и бодрым, – сообщил он, когда, миновав заросли кустарника, они вышли на грунтовую дорогу. – Словно не по лесу два дня бродил, а в санатории для старшего командного состава
Андрей ничего не сказал, но про себя улыбнулся. Знали бы ребята, что происходило с ними этой ночью. А за легкий сон и отдых следовало благодарить не иначе, как все ту же Мииз.
Вскоре они увидели впереди на обочине дороги патрульную машину с узкими смотровыми щелями вместо лобовых стекол. Глядя на ее горбатый кузов, густо заляпанный серыми пятнами камуфляжа, можно было решить, что кто-то умышленно старался придать машине как можно более уродливый вид.
Неподалеку от машины стояли четверо стражей в коротких куртках из черной, грубо выделанной кожи. У каждого под локтем была зажата короткоствольная автоматическая винтовка. Наблюдая за приближающейся к ним по дороге троицей, все четверо держали пальцы на спусковых крючках.
– Рекины позорные, – зло процедил сквозь зубы Шагадди. – Но сейчас я даже их рад видеть. У них в машине должна быть рация. Свяжемся с командованием части и попросим прислать за нами транспорт.
– Рекины, говоришь… – Андрей взглядом указал на обочину.
Возле патрульной машины в кювете валялось десятка полтора изрешеченных пулями трупов рекинов. Должно быть, стражи от нечего делать развлекались, остатками пайка подманивая к себе бродячих животных, а затем расстреливая их в упор.
– Сволочи, – сплюнул на дорогу Шагадди. – Им что рекина пристрелить, что человека…
Когда солдаты подошли совсем близко к патрульным, из машины неторопливо вылез облаченный в кожаный плащ офицер. Движения его были неторопливыми и вальяжными. Сначала он аккуратно одернул складки на своем плаще, поправил пояс с кобурой на левом боку, коснулся кончиками затянутых в лайковую перчатку пальцев козырька фуражки и только после этого повернулся в сторону приближающейся троицы. При этом он встал к ним вполоборота, чтобы солдаты могли ясно видеть капитанские нашивки у него на груди.
У Андрея внутри все оборвалось, когда он увидел лицо капитана. Это был тот же самый патрульный, который задержал его две недели назад, когда он был вынужден спасаться бегством и получил при этом пять пуль в спину… Не он сам, конечно, а Дейл… Впрочем, какая разница… Капитан Грулл, так, кажется, было имя этого стража… В тот раз Дейл предъявил ему воинскую карточку на имя лейтенанта Стакки. Но капитан мог запомнить его лицо. Случай-то был далеко не ординарный… Странно, что капитана Грулла после этого не разжаловали в рядовые. Видно, у него есть прочные связи в Главном Управлении внутренней стражи…
Взгляд капитана скользнул по лицу Андрея.
Стараясь
Это оружие, активно используемое бандитами и правонарушителями всех мастей, было снято с производства лет десять назад. На смену ему пришел более тяжелый и мощный «нарт», который уже просто так в карман было не спрятать. Однако, несмотря на свои внушительные габариты, «нарт» уступал «брандлу» как в скорострельности, так и в убойной силе на близком расстоянии, поэтому разведка предпочитала пользоваться старыми добрыми «брандлами», доставая их всеми правдами и неправдами.
Сжав в кулаке рифленую рукоятку пистолета, Андрей почувствовал, как вспотела его ладонь. Чего ему сейчас хотелось меньше всего, так это затевать перестрелку со стражами. Главным образом потому, что шансов победить в ней практически не было. Юнни остался бы вне игры – он не сразу сообразил бы, что происходит. Шагадди, естественно, начнет палить во все стороны не задумываясь, но из-за раненой ноги маневренность его оставляла желать лучшего. Начинать бой при такой расстановке сил да еще находясь на открытой местности было бы равносильно самоубийству.
На мгновение глаза капитана Грулла и сержанта Апстрака встретились. Андрею показалось, что взгляд капитана застыл, подобно мутной воде, схваченной тонкой корочкой льда.
Андрей нервно сглотнул и большим пальцем перевел планку предохранителя пистолета в боевое положение.
Но в следующую секунду взгляд капитана переполз на Шагадди.
Лицо Шагадди сделалось похожим на физиономию деревенского идиота, который, копаясь в грязи, неожиданно нашел продовольственный купон.
Капитан брезгливо поморщился и снова перевел взгляд на сержанта.
– Ну? – требовательно произнес он.
Вместо общевойскового салюта Андрей просто вытащил из внутреннего кармана куртки свою воинскую карточку и протянул ее командиру патруля.
– Разведвзвод батальона «Кейзи», – небрежно представился он.
– Взвод? – удивленно вскинул брови капитан. – Я вижу перед собой только трех дурно пахнущих оборванцев. – Мы возвращаемся в часть после выполнения задания, – пропустив оскорбление мимо ушей, спокойно произнес Андрей.
– Ваше боевое предписание? – требовательно протянул затянутую в перчатку руку капитан.
– У меня нет никакого предписания, – ответил Андрей. – Нас должен был встретить транспорт из части, но мы потеряли рацию. Если вы свяжетесь с командованием подразделения «Кейзи»…
– Положите все имеющееся у вас оружие на землю и отойдите на три шага назад, – не дослушав объяснений Андрея, приказал капитан.
Руки капитана были заложены за спину. Ему нечего было опасаться – рядом с ним находились четыре ствола, направленные на людей, которых он собирался задержать.
Солдаты не двинулись с места.