Подменный князь

Апраксин Иван

Меч обрушился на Ярополка, ударив в плечо рядом с головой, и разрубил тело почти до пояса.

Все произошло в течение двух-трех секунд. Скорее всего, несчастный киевский князь даже не успел осознать приближающуюся смерть. По крайней мере, он не мучился – это я утверждаю, как врач. Удар меча сокрушил такие важные жизненные артерии, что смерть наступила в течение минуты.

Вероломное убийство произошло на плоту, стоящем на самой середине реки, под ярким утренним солнцем. Его хорошо видно было с обоих берегов реки,

и оба берега закричали одновременно. Вопль поднялся со стороны лагеря Вольдемара – это был звериный рык воинов, готовых ринуться в кровавый бой за добычу. А с киевского берега несся многотысячный крик отчаяния и возмущения.

– Здорово, – сказал я, переводя дыхание. – Просто класс! Знаешь, милая, теперь я окончательно убедился: народ у вас тут серьезный, ничего не скажу.

Любава, сидя на траве у самой кромки воды, рыдала. Не от нервного потрясения, конечно. Она рыдала оттого, что на ее глазах все надежды пошли прахом. Она-то рассчитывала проникнуть в Киев под защиту князя Ярополка и освободить Рогнеду. А теперь мертвое тело несостоявшегося избавителя лежало на плоту посередине Днепра.

– Успокойся, – стараясь подбодрить девушку, сказал я. – С Блудом-то ничего не случилось. Он-то как раз остался целехонек. Меня он вообще приглашал заходить запросто, а ты со мной, так что…

– Блуд? – мгновенно прекратив рыдать, переспросила Любава. – Блуд приглашал тебя? Почему?

Она утерла слезы и теперь смотрела на меня, покрасневшая от переживаний, но очень красивая.

– Я ведь лекарь и умею лечить разные болезни. Вот Блуд и захотел полечиться, наверное, – ответил я. – А почему бы и нет? Мужчина он уже в возрасте, а судя по тому, что у него большой гарем, не чужд разных излишеств. Надо полечить старика.

– Блуд – главный человек в Киеве, – тихо произнесла Любава. – Это я точно знаю. Свенельд часто говорил об этом Рогвольду, я слышала. Да это и не секрет. Все знают, что именно боярин Блуд посоветовал Ярополку убить отца – князя Святослава. Блуд все и подстроил.

Любава пристально глядела на меня, словно ожидая реакции на свои слова. Но после всего виденного здесь, да и слышанного тоже, удивить меня было уже трудно.

– Милые люди, что тут сказать, – невольно усмехнулся я. – Тем не менее, мы с тобой непременно отправимся навестить Блуда.

– Но почему? – так и не могла понять меня девушка.

– Хотя бы потому, что больше нам просто некуда идти.

На самом деле, помимо всех прочих соображений, я вспоминал свой сон, который недаром мне снился. Какую главную мысль хотел довести до меня отец? Он дал мне понять, чтобы я не пугался, плыл по течению, что все под контролем. А что делать, ты сам поймешь – вот как он сказал…

А на тот момент обстоятельства складывались так, что, кроме визита к Блуду, у меня не было иной дороги.

Крики с нашего берега усилились. Вольдемар, подскочив к неостывшему

трупу своего брата, поддел его сапогом и сбросил в воду. Вздувшийся красный плащ мертвого киевского князя поплыл вниз по течению.

Это послужило сигналом для всего войска. Струги с сидящими в них воинами отчалили и стремительно понеслись наперерез реки к киевским пристаням. Быстрота и натиск всегда были главными союзниками завоевателей.

Мы видели весело взлетающие ряды длинных весел, развевающиеся на ветру бороды Вольдемаровых воинов и блеск приготовленного к бою оружия.

Но битвы не случилось, как не нужен оказался и штурм города. Когда струги оказались на середине реки, в рядах защитников Киева началось движение. Засверкали на солнце мечи, столкнулись в схватке копья, взлетели над головами боевые топоры. Как мы узнали впоследствии, это по сигналу воеводы Свенельда киевские воины бросились на «ближнюю дружину» убитого князя. Кого-то убили, а кто-то успел убежать, но после гибели Ярополка защитников у Киева просто не оказалось. Ближняя дружина исчезла, а основное киевское войско перешло на сторону конунга Вольдемара.

Правда, воины самого Вольдемара были обескуражены. Их струги причалили к берегу, где уже стояли сам Вольдемар, а с ним – Блуд, Свенельд, другие бояре и полностью вооруженное киевское войско. Вроде бы Киев был взят, цель достигнута, но воины недоумевали: а когда же будет добыча? Ведь именно ради добычи пошли они с севера сюда за Вольдемаром.

Впрочем, мы с Любавой не стали больше смотреть, а вернулись в свое дупло. Все и так было предельно ясно, и мне следовало подумать о дальнейших действиях.

Показываться в Киеве сегодня мне совсем не хотелось. Пересечь Днепр и оказаться в большом чужом городе, в который вошла иноземная армия, – это значило подвергать себя смертельной опасности. Стать жертвой какой-нибудь дикой выходки разбушевавшихся воинов было бы очень обидно. Тем более что после запомнившегося мне сна я постоянно возвращался к нему мыслями, пытаясь разгадать, для чего я оказался здесь. Что от меня требуется?

Вопрос о том, кто или что забросил меня в этот мир, я сразу отметал, как не имеющий ответа. Мои запросы были гораздо скромнее: я жаждал хотя бы просто понять, что этим неведомым силам от меня нужно. Для чего я тут?

Поняв это, я смогу поступать правильно и в конце концов останусь в живых. А может быть, даже за хорошее поведение меня закинут обратно – в мой мир, в XXI век, в Москву или хотя бы туда, откуда забрали – в Полоцкий район Республики Беларусь…

Но здешний мир был очень плохо приспособлен для размышлений. В этом я уже успел убедиться прежде и получил подтверждение теперь, едва мы с Любавой приблизились к «нашему» дубу…

Прямо под деревом сидел человек. Он не говорил ни слова и молча смотрел на нас, словно ожидал наших действий.