Поднебесье
Шрифт:
Уже четвёртый день пути подходил к концу, а до Адарана оставалось меньше шестидесяти километров. В строю кроме Альфреда осталось ещё двое выживших караванщиков, но и те не важно выглядели. Один был весь потрёпан, а другой получил ранение в область плеча.
— Завтра утром мы всех похороним, — услышал позади себя Альфред.
Он обернулся, боец с перевязанной рукой стоял в полный рост.
— А сегодня уже поздно, нужно отдохнуть, — продолжил он с холодом в глазах.
Альфред кивнул, сейчас не нужно было гнать горячку, и в этом он был согласен с бойцом. Нужно было зализать
— Они могут вернуться, — озвучил мысли Альфред.
— Мы всё равно ничего не сделаем, — безнадёжно, хмуро улыбнулся караванщик. — Ночью они не вернутся, а далеко уйти нам всё равно не удастся. Остаётся только довериться судьбе и понадеяться на удачу.
— Никогда не верил в судьбу.
Делать что-то сейчас хотело меньше всего. А идти в сторону Адарана, да ещё и ночью, могло только привлечь ночных охотников и выбить из сил бойцов. Решили делать привал — значит нужно отдохнуть.
Бойцы нашли еду у караванщиков, которая уцелела в нескольких прицепах. Оружие и патроны собрали с поля боя и сложили у стенки баржи. Прицепами огородили территорию, сделав небольшое укрепление. Теперь нужно было отдыхать, если вдруг будет нападение, то хоть немного продержаться удастся, а если противников не будет больше десяти человек, то ещё есть шансы отбиться.
Альфред обмотал голову мокрыми тряпками, чтобы головная боль не мешала заснуть. Но горечь потери была настолько сильная, что прогоняла всякие мысли о сне. Сил не было, ноги и руки крутило, а усталость оказалась ещё сильнее боли в голове. Помучавшись, боец вскоре отключился. Раненный караванщик уснул сразу же после Альфреда. А третий боец всё же нашёл прибор Немого и зафиксировал его на крыше баржи. Детектор заработал, еле слышно подавая сигнал о функционировании. Аккумулятора хватило бы до утра, хотя электронике редко можно доверять. В самые ответственные моменты она имеет свойство тебя подводить.
В ущелье опустилась тихая, звёздная, лунная ночь. Завыли где-то далеко волки, застрекотали ночные сверчки, и одиноко запел ветер. Лёгкий туман обволакивал долину, что очень не свойственно для пустыни. Однако рядом чувствовалось присутствие большого города. Адаран был уже близко.
В этот раз Альфред дышал спокойно, едва показывая волнение.
— Ты боролся за этот мир, — тихо промолвил храмовник.
— Моя борьба оказалось пустой тратой времени. Ничего не было принято, лишь только злость в ответ!
— Порой люди не различают в других заботу.
Боец улыбнулся. Такой безнадёжной, усталой улыбкой. А храмовник подкинул пару сухих веток в затухающий костёр. Подчинившийся огонь озарил стены пещеры, отбрасывая две тени на отсыревший камень.
— Твоя борьба не осталась бесполезной, как для тебя, так и для неё, — под капюшоном светились два красных уголька, но Альфред почувствовал, что тот улыбнулся. — Она много чего поймёт, дай ей самой увидеть эту жизнь. Может, она найдёт в себе силы отличить сказку от испытания.
Боец услышал жадные раскаты грома, царящего над ущельем.
— Я должен уйти навсегда из её мира. Так будет лучше, и я
— Ты прав.
— Спасибо, отец…
«Отец», «отец», «отец»…. Эхо раздалось серенадой в ушах Альфреда. Он помнил, как погибли его родители, он не мог этого забыть.
— Я отомщу за вас, — поклялся Альфред и услышал ещё один раскат, будто небеса срывали злость на грешную землю.
— Не произноси этих слов, иначе снова окажешься в Поднебесье, — храмовник теребил угли в костре.
— Но ведь это не так плохо, я ещё раз увижу тебя и этот мир, что находится внизу…. Ведь он так прекрасен.
— Ты обретёшь другое Поднебесье.
Раскат прогремел настолько близко, что Альфред обернулся.
— Как это другое?
— Тебе ещё предстоит это узнать, — ответил храмовник, погасив одним движением руки костёр. — Начинается выброс, нужно уходить.
Глаза храмовника погасли, он исчез.
Альфред вышел из пещеры и взглянул вниз со скалы. Где-то очень далеко внизу виднелась пустыня, бесконечная прерия, тянувшаяся до горизонта. Он поднял глаза и увидел, как небо начинает краснеть и к нему приближается облако.
Альфред натянул респиратор и очки, накинул на голову капюшон и крепко затянул его. Наверное, этот мир никого не изменится, не будет уже прежней планеты, а люди адаптируются к новым условиям.
— Ну что, пора домой, — в респиратор промычал Альфред.
До того как буря приблизилась к человеку, он разбежался и спрыгнул с утёса, расставив руки в стороны. Тело встретило потоки воздуха, и тут сон прервался.
В какой-то момент, он не послушал видение и стал на путь мести. Он взял оружие в руки, научился военному искусству и ушёл воевать в отряд мстителей. Эти ребята были самыми кровожадными и неподконтрольными, эта толпа находила места скопления налётчиков, пустынников, и вырезали всех, кто оставил на их жизнях отпечаток.
Альфред научился убивать, убивать безжалостно и хладнокровно и в какой-то момент это ему даже начало нравится. Он не мог остановиться, злость и чувство мести настигали его всё чаще, и он убивал.
Но однажды он проснулся в разваленном доме, с отросшей бородой и ужасным перегаром. Руки его были в крови, а взгляд уже не нёс в себе ничего человечного. Он посмотрел на себя в зеркало, и ему стало страшно. Кем он стал? Полностью отдал себя мести и потерял своё начало, свои законы, приоритеты. Посвятить всю свою жизнь мести? Разве к этому он стремился, разве вот так он хочет закончить? Хочет дойти до конца кровожадным бандитом, без дома, без семьи, без чести?
И он остановился, начал зарабатывать другими путями. Научившись строительному мастерству, он построил себе дом, нашёл хранительницу домашнего очага, которая вмиг захватила его. И впервые он почувствовал, что всё стало на свои места. Он был счастлив и доволен тем, что ушёл с пути мести.
И ему всегда было интересно, о каком Поднебесье говорил ему отец во сне? Может это всё бред, может это всё просто дурное сновидение. Может быть, нет никакого Поднебесья? Но теперь и в пустыне его настигли эти слухи, караванщики сказали ему, что кто-то нашёл это место, а значит, найдёт и он.