Подобно огромному неподвижному камню
Шрифт:
Предпоследняя Ваша беседа была для меня малозначимой. Я ясно понимал все, что Вы говорили. Многие люди отсутствовали, отправившись на встречу с Гангаджи. Поэтому я решил, что завтрашняя утренняя беседа, являясь лишь пустой формальностью, также не будет для меня особо важным событием. Я и отправился на эту последнюю беседу, ничего особенного от нее не ожидая. Думаю, что этот фактор был очень существенен!
Во время этой беседы Вы заявили, как Вы делали это множество раз раньше, что «последним пунктом в реестре нереального, того, что представляет собой лишь искаженное восприятие, является тело». Неминуемая логика и заставила меня включить его в этот
Как Вы говорили, это может произойти только тогда, когда нет никаких желаний и сердце переполнено любовью. После завершения беседы я начал вставать со своего места, и внезапно меня охватило ощущение того, что на меня накатывается мощная лавина. Мне казалось, что я тону, мне не хватало кислорода.
Как хорошо, что Вы с Шардой были рядом и помогли мне. Я никогда не забуду голос своей жены, которая говорила мне будто из тумана: «Милый, это Рамеш», а Вы в это время стояли сзади и нажимали мне на плечи. Шарда принесла мне стакан воды и посоветовала прогуляться на природе. Это был очень правильный совет. Спасибо Шарде. Я люблю вас обоих.
После того, как произошло просветление, я снова отправился на встречу с Гангаджи. Я знал, что по идее больше никаких мыслей у меня быть не должно. Я сказал ей, что ощущаю некую стену, о которую бьются мысли, ожидая допуска в мой ум. Она велела мне расслабиться, и это помогло.
Когда я вернулся в Калифорнию, мне было трудно приспособиться к новой жизни, и я позвонил Рамешу в Индию, так как хотел знать, что же со мной произошло. Он сказал: «Генри, то, что произошло, уже не может быть потеряно». Я понимал, что ментальный хаос со временем уляжется, что просто мой ум приспосабливается к новым условиям существования. Позже Рамеш написал мне письмо, предложив связаться с другим из его учеников, который также пережил подобное переживание. Я отправился к этому человеку. Простое пребывание рядом с ним, даже не его слова, стало для меня тем якорем, в котором я тогда так сильно нуждался. До этого у меня было ощущение, что я парю в воздухе без какой-либо возможности обрести опору.
Итак, прошло уже четыре года. Что я могу сказать о своем переживании, что могло бы помочь другим ищущим? Вначале у меня периодически наступали сомнения относительно того, имеет ли произошедшее какое-либо значение. В конце концов, почему я? Затем я понял, что все это просто мысли, порождаемые моим умом и не имеющие никакой значимости. Произошло пробуждение или нет — не важно, и к тому же я не мог ничего сделать в любом случае.
Когда читаешь о мастерах, часто возникает впечатление, что окружающие их люди буквально помещают их на пьедестал и при этом ожидают, что они все время должны быть теплыми, любящими людьми, которые никогда не испытывают гнева. Считается, что они живут в постоянном экстазе. Что касается экстаза, то на какую бы высоту вы не вознеслись, новое состояние вскоре становится чем-то обычным; оно и должно становиться таковым.
Я размышлял о том, каково различие между тем, что было раньше и между тем, что есть сейчас в моем случае. Трудно ответить на этот вопрос, в частности потому, что нелегко вспомнить как же было раньше. Однако я могу сказать, что мое теперешнее состояние представляет собой полную ясность, отсутствие замешательства. Раньше я всегда видел сразу обе стороны того или иного
Моя основная индивидуальность осталась неизменной. Мои интеллектуальные склонности сохранились, но, похоже, ум сейчас работает эффективнее — нет никакого замешательства, никаких сомнений. Я делаю то, что я делаю, вместо того, чтобы думать о том, что мне следовало бы делать. Это потрясающе — быть свободным. Я не ощущаю ни вины, ни гордости за то, что я делаю. Правда, гордость иногда возникает, но тут же происходит ее осознавание, и вовлечения не следует. Я чувствую, что все, что происходит в моей жизни, прекрасно, что все разворачивается в нужном и плодотворном направлении.
Я размышлял о том, почему в моем случае пробуждение сопровождалось такой телесной травмой. Я разговаривал с другими людьми, у которых не было подобных неприятностей. Один из них сказал мне, что он даже не знает точно когда именно это произошло в его случае, и произошло ли вообще! Я думаю, разница объясняется моим сильным отождествлением с интеллектом по сравнению с теми, чья природа ближе к Бхакти. Но я не знаю, могу ли я доверять уму в анализе такого вопроса.
Я убежден в том, что ошибочные концепции в уме являются непреодолимым препятствием на пути к просветлению. Главным препятствием в западном мире является вера в то, что первично не сознание, а материальный мир. Конечно, для людей интеллектуального типа, с природой Джнани, это является препятствием в большей степени, чем для тех, кто относится к более эмоциональному типу и имеет природу Бхакти. И в первом и во втором случае такое мировоззрение представляет собой огромное препятствие
Мне кажется, что психологические странности в моей индивидуальности пока сохраняются, но, как только мне приходится сталкиваться с ситуациями, когда некоторые из этих характеристик оказываются, помехой, они каким-то образом меняются. Те, что не меняются, остаются.
Во мне постоянно сохраняется осознание основы существования, присутствия сознания во всех вещах без исключения. Оно остается даже тогда, когда ум занят решением тех или иных проблем. Сохраняется полное, всеобъемлющее осознание, наблюдение за тем, что происходит.
Генри.
Ниже приводится фрагмент письма одного из учеников, проживающих в Германии, к редактору в США. За ним представлен фрагмент письма мастеру.
Мюнхен, Германия, 16.4.1994 г.
Что касается меня лично, то главное ощущение заключается в следующем: «Я не знаю». Я не знаю, хочу ли я просветления, хочу ли я жить, могу я контролировать жизнь или нет, и так далее. Самый поразительный факт — это то, что все просто происходит, а жизнь просто продолжается — и, похоже, это не имеет абсолютно никакого отношения к тому, что думает по этому поводу ум.
Относительно денег, или их отсутствия — ум попадает в ловушку попыток как-то повлиять на это. Больше нет ничего, что я могу сделать. Все, что осталось — действие, происходящее в конкретный момент. Поэтому, опять же, принятие того, что есть в данный момент, является тем фактором, который разрешает проблему, в то время непринятие создает их бесконечный поток. Принятие того, что есть, в данный момент, наверное, является, главным фактом, который нужно осознать.
Майкл.
Мюнхен, 29.4.1995 г.