Подобно солнцу
Шрифт:
Наконец генерал-капитан собрался двинуться дальше. Он расспрашивает о гаванях, где можно было бы получить достаточно Провизии и одновременно привести в порядок корабли. Называются ближайшие — Лейте, Минданао и Себу. Последняя, По-видимому, самая Подходящая. Магеллан решает немедленно Плыть туда, «Потому что так распорядилась его злая судьба>. Раджа Каламбу даже вызывается быть лоцманом, но так как его задерживает сбор риса, испанцы готовы помочь в уборке урожая. Сначала их силы остаются неиспользованными, потому что, как неодобрительно замечает Пигафетта, князь постоянно пьян. Но затем урожай совместными усилиями собран, и 4 апреля флотилия снова подняла паруса. Испанцы Поплыли на северо-запад вдоль побережья Острова Лейте и мимо острова, на котором, по сообщению итальянца, ловят Летучих мышей размером с Орла. На Первый взгляд
Через три дня после отплытия с Масао Каламбу привел флот к берегам Себу. Очевидно, остров плотно населен, так как вдали виднеются хижины на сваях, а на берегу собралось более двух тысяч местных жителей. Их привлек сюда не столько странный вид европейских кораблей, сколько церемониал, с каким флот подходил к берегу: «Мы подплывали к столице, поэтому генерал-капитан велел поднять на кораблях все флаги, затем мы приспустили паруса, как это принято в бою, и дали залпы из нескольких пушек, от чего люди на берегу в безумном страхе попадали на землю».
Такой воинственный образ действий довольно осложняет первые переговоры с раджей острова Себу. Энрике и другой посланец встретили на берегу возбужденных островитян, готовящихся отразить предполагаемое нападение. Потребовалось немало усилий, прежде чем ловкий на язык малаец переубедил вождей и доказал, что залпы были произведены только в знак приветствия. Его господин, объясняет он радже, подданный самого могущественного в мире короля, следует на Молуккские острова. Но на Масао он услышал о силе и великодушии правителя острова Себу и решил прибыть сюда, чтобы соединить приятное с полезным (выгодами от будущей взаимной торговли). Эти красноречивые слова достигли цели, но раджа все-таки настаивает на том, чтобы была выплачена положенная пошлина за стоянку флота в гавани. Итак, испанцы впервые столкнулись с достаточно хорошо организованной властью. Посланцы «самого могущественного в мире короля» вовсе не намерены оказывать <князьям диких Народов» что-либо большее, чем чисто номинальные почести. Кажется, конфликта не избежать. К счастью, в гавани как раз находилось судно сиамского купца, который знал о португальских завоеваниях на Востоке. Именно его сообщениям о военной мощи чужеземцев да стараниям Каламбу испанцы обязаны тем, что удалось избежать кровавой стычки.
Целых два дня длятся переговоры. Магеллан пытается оказать давление на ход переговоров разного рода уловками и завуалированными угрозами. Сиамцу он демонстрирует одного из своих латников и просит передать радже, что покарать врагов своего короля он может с такой же легкостью, как смахнуть пот со лба. 9 апреля Магеллана на флагманском судне посещает племянник раджи, он является также престолонаследником. Генерал-капитан, перед которым тот низко склонил голову, сейчас совсем не похож на человека, каким он был еще месяцы назад. Сейчас он — сама надменность: сидя в кресле, обитом красным бархатом, он указывает гостям на их места. Его первый вопрос: имеют ли прибывшие достаточно полномочий, чтобы подписать договор? И еще кое-что изменилось. Высказанное раджей пожелание мира и освобождение от пошлины он воспринимает как нечто само собой разумеющееся. Почти все, что он сейчас объявляет и чего требует, касается обращения островитян в христианство. Он порицает некоторые их обычаи, обучает библейской истории, красочно описывает радости истинной веры. Религиозность Магеллана не лицемерна. Это доказывает Высказанное им в адрес островитян предостережение, что они ни в коем случае не должны креститься из страха или в расчете на какие-либо выгоды; они должны принять христианство добровольно и бескорыстно. И хотя Магеллан глубоко уважает веру их отцов, он не может утаить, что только те из них, кто будет молиться на крест, смогут быть уверены в наилучшем, доброжелательнейшем отношении к ним испанцев и его лично.
Это говорит глубоко религиозный Магеллан, которого мы знаем по второму завещанию. Здесь звучат, конечно, далеко не те ноты бескомпромиссного боевого клича крестоносцев “Геп ‚тиП!” («Так хочет бог!»),
После того как был полностью произведен обмен подарками, хронист и один из офицеров решили посетить раджу острова Себу. Правитель принял их. Он сидел на циновке из пальмовых листьев в окружении своих придворных. Вот как Пигафетта описывает раджу: «Он был почти обнажен, только поясница обмотана куском материи. Голова повязана свободно ниспадающим платком, расшитым шелком. На шее у него красовалась дорогая цепь, в ушах золотые серьги с драгоценными камнями. Это был коренастый, очень тучный человек, его лицо было покрыто разнообразной татуировкой. Пищу он брал с циновки, которая лежала перед ним на полу; мы наблюдали, как он ел черепашьи яйца, выложенные в две фарфоровые мисочки. Рядом стояли четыре кружки, наполненные пальмовым вином, которое он потягивал с помощью тростниковой соломинки».
Европейцы приняли участие в трапезе. Энрике еще раз подтвердил их добрые намерения. Наконец вручены подарки и пришельцы с бросающейся в глаза поспешностью покидают резиденцию раджи. Это нарушает ход необычного пиршества, но итальянца, возможно, влекут «этнографические» исследования: Принц, племянник раджи, проводил нас до своего дома и познакомил с четырьмя девушками, которые играли на приятно звучавших музыкальных инструментах. Музыка производила весьма приятное впечатление… Девушки были красивы, белокожи и почти такого же роста, как наши. Они были почти нагие, если не считать плетенки из пальмовых листьев, прикрывающей самые интимные места от пояса до колен. Волосы у них были длинные и черные, а на лице — крохотная вуаль и больше ничего. Принц нам предложил потанцевать с тремя из них».
Вот так, хорошо повеселившись, посольство возвращается на борт. Однако два других члена экипажей, добровольцы Мартин Баррета и Хуан де Ароче, оказались менее крепкими и удачливыми: не перенеся лишений плавания, они умерли на Себу. Раджа разрешил похоронить их в центре поселка. Товарищи, устроившие столь великолепное погребение, и не подозревают, что многие также останутся здесь навсегда, только похоронят их со значительно меньшими почестями.
Тем временем остальные члены экипажей заняты «оценкой» привезенных кораблями товаров. Так как местные жители прибегают к мерам веса, сопоставимым с европейскими, торговля протекает без осложнений. Она удивительно выгодна: «Они давали нам десять кусков золота за четырнадцать фунтов железа. Каждый кусок золота был стоимостью в полтора дуката». За всякую безделку получали свиней, рис и другие продукты.
Усилия Магеллана на религиозном поприще также вознаграждаются. 14 апреля властитель Себу Хумабон решил принять христианство. Чтобы не создалось впечатление, будто генерал-капитан погряз в миссионерских делах, следует заметить, что крещение «короля» должно было принести настоящую материальную выгоду. Хумабон получал не только божеское благословение, но и становился подданным испанского владыки. Все события имеют самое что ни на есть мирское значение. Если раджа выбрал нового бога, значит, он отдал себя в распоряжение его наместника на земле.
Итак, пышные церемонии и политика определяют происходящее. Наконец сам Магеллан решает сойти на берег. Как только он ступил на берег, загрохотали пушки. За генерал-капитаном идут сорок празднично одетых матросов, впереди два латника несут знамена испанского императора. Хумабон и Магеллан обнимаются, следуют сквозь толпу к высокому помосту, украшенному коврами и ветками пальм: «После чего капитан сказал королю… о своей благодарности всевышнему за то, что он наставил короля на путь истинный, озарил великой верой — христианством. Теперь ему [Магеллану] будет легче, чем прежде, покарать его [Хумабона] врагов. Король ответил, что полон благих намерений жить в христианстве, но некоторые из его вельмож проявляют непокорность, думая, что они ему ровня. Тогда капитан велел призвать знатных людей и заявил, что он их всех убьет, а земли передаст королю, если те не подчинятся».