Подонок. Наследие
Шрифт:
Мне хотелось выть. И не от острой боли в боку, ведь моя рана только начала заживать. Я чувствую себя беспомощным. Ведь моя жена сейчас где-то там, а я не могу ей помочь. Я даже не могу ее увидеть. Я ничего не могу.
И все это по моей вине. Ведь я знал, что не стоило на ней жениться. Знал, что у меня еще слишком много врагов. Но был слишком самоуверен в себе. думал, что сумею ее защитить. А теперь она в руках моего отца, и я очень сомневаюсь, что у него все в порядке с психикой, учитывая, что он разыграл свою собственную смерть.
А ведь она беременна.
И если что-то
Я этого не переживу.
Я сдохну в ту же секунду…
— Очень умно разбить телефон, зная, что они еще позвонят. — раздается надо мной голос Виктора. — Как по-твоему они теперь тебя на палец должны звонить?
Поднимаю голову и смотрю на него, а затем поднимаюсь сам. Я знаю, что он, так же как и я, переживает за Ольгу. Но сейчас я не в том настроение, чтобы выслушать от него нравоучения. И, кажется, что соколовский- старший это тоже понимает.
— Виктор, не сейчас. — обращается он к сыну, хотя смотрит только на меня.
— А что? Я разве не прав? — огрызается он, видимо, тоже находясь на грани.
— Угомонись, тебе говорят. — говорит ему уже второй сын, Леха.
— А тебя вообще не спрашивали.
Во мне сейчас горит бешеное желание кому-нибудь врезать. И старший брат моей жены вполне подходит. И хотя я понимаю, что все в этой комнате сейчас чувствуют то же, что и я, меня это совсем не останавливает.
— Скройся!
Обращаюсь к нему, зная, что это ни к чему хорошему не приведет.
— Слышь, сосунок…
— Прекратите оба!
Мой тесть не выдерживает и на весь кабинет раздается его рык. Почему-то мне становится смешно, хотя в такой ситуации только и остается что плакать. Усмехаюсь и протягиваю руку Виктору для рукопожатия. Он отвечает тем же.
— Прости, братан. — говорит мне. — Сорвался.
— Аха, и ты.
— Раз все успокоились, то расселись по местам. — продолжает командовать Соколовский-старший. — А ты, — это уже мне. — Выкладывай, что хотел твой папаша.
Быстро ставлю их в курс дела. И реакция следует незамедлительная. Они, так как и я, совершенно не согласны ждать до завтра. Но и ускорить процесс мы тоже не в силах. Только завтра я вступлю в права владения всего, что принадлежало моему отцу. И только завтра я смогу все это отдать обратно ему.
— Нам нужен адвокат. — немного подумав, тесть снова начинает говорить. — Алексей, займись этим. У тебя пару часов. Дима, Данила, вы сейчас поедете за твоим доверенным. — обращается к нам с Соколом — младшим. — И привезите его сюда. На это тоже у вас пару часов. А мы с Виктором пока свяжемся с теми, кто после поможет нам упечь твоего папашу за решетку.
Задавать лишних вопросов я не стал. Да и никто не стал. Мы просто все быстро повставали со своих мест и отправились за своими целями. В данный момент я верил своему тестю и знал, что у него есть какой-то план. А времени выяснять детали у меня не было. Я полностью ему доверяю. Да и потом, в данной ситуации, наверное, только у него одного более-менее связно варит башка. Моя так ни о чем другом, кроме Оли, думать не может. Даже за руль я попросил сесть Сокола, потому что не уверен, что в состоянии вести эту грёбаную
Найти своего поверенного оказалось не так сложно. Мы уже с ним встречались пару раз. Единственное, что я не учел, что из-за разбитого телефона я остался без его номера. Слава богу, что хотя бы Соколовский-старший додумался снабдить меня своим, чтобы я мог вставить туда симку, если мой папаша решит снова позвонить. Но номера поверенного там все равно нет. Все они хранятся в моем аккаунте, но вспомнить пароль мне сейчас вообще не удается.
Голова тупо не варит.
Но мы застали его в офисе. Как раз перед тем, как он собирался покинуть свой кабинет. Спешил на какую-то важную встречу и ехать с нами в его планы не входило. Но я умею убеждать. Для этого мне потребовалось лишь сказать ему о том, что если он не сядет в тачку, я сломаю ему нос.
Я бы так и сделал, не мешкая ни секунду, если бы услышал отрицательный ответ.
Конечно, мужик заверил меня в том, что не оставит это все просто так. И обязательно напишет на меня заявление. На секунду мне даже показалось, что он идиот, раз продолжает напрашиваться. Но сказать ему об этом не успеваю, так как меня опережает Данила.
— Сядь в машину и захлопнись, иначе я тебя заставлю.
Усмехнувшись, открываю заднюю дверцу, предлагаю ему все-таки послушаться нас. И слава богу, он замолкает. И всю дорогу до дому не проронил ни слова. Хотя желание врезать ему у меня так и не исчезло. Более того, она даже возросло, когда мы наконец-то прибыли на место. Потому что этот утырок отказался составить документы, по которым я стану полноправным владельцем всего, что принадлежало моему отцу.
Правда, с этим довольно быстро разобрался мой тесть. И даже не пришлось проливать кровь. Он просто доходчиво объяснил, что с ним будет, если он этого не сделает. Причем на законных основаниях. В отличие от меня моему тестю не надо применять силу. Он знает такие точки, на который нужно нажать, не причиняя физической боли.
Когда-нибудь, надеюсь, я сумею дорасти до его уровня.
После этого оформление документов пошло куда быстрее. Правда, заняло не меньше двух часов, но уже совсем скоро я стал владельцем всего. А далее уже адвокат Соколовских занялся оформлением передачи собственности на имя моего отца. Хотя, имя у него уже было совершено иным. Хорошо хоть мой папаша додумался прислать мне все свои новые данные на почту. Конечно же, только после моего звонка к нему.
Разговор наш, увы, был довольно коротким. Но его обрадовала новость, что уже сегодня он сможет получить все обратно. Как и меня, что уже этим вечером моя жена будет в безопасности. Дома. В кругу своей семьи.
Правда, все немного затянулось. Не такой быстрый процесс переоформить все за один день. Но уже почти к восьми вечера все было готово. И я почти сразу же выехал на место встречи, которое папашка прислал сообщением.
Со мной поехал Данила. И хотя этого не было в уговоре, явиться я должен был один, он настоял. И я даже догадываюсь почему, учитывая, что вместе с моей женой похитили и ее подругу. К которой, кажется, Соколовский — младший неровно дышит, хоть и не признает в этом.