Подопытный ректор для ведьмы
Шрифт:
– Понимаю, – пробормотала я и заслужила осуждающий взгляд владельца лавочки. Мол, ничего ты не понимаешь в продажах, ведьма.
А я действительно не только понимала, но и даже знала, что смогу кое-что предложить. Правда, ради этого нужно свой дар использовать. Стоит ли это такого риска?
С маслами оказалась та же история.
– Рынок переполнен предложением, госпожа ведьма. Я могу купить, но только за медяк, и все.
Медяк? Да тут одни ингредиенты в десять раз дороже продать можно. С ума сошли!
– Ирма, продавай хоть за медяк! – вклинилась Хрючелло.
Но
– М-м-мои запасы! – возмутилась я, кинувшись вперед, но была остановлена впившимися когтями Хрючелло:
– Т-с-с! Смотри!
Я остановилась, потому что вокруг подопытного стали собираться зеваки женского пола.
– Какой красавчик!
– Вау! Ты только взгляни на эту кожу!
– Ни одной морщинки!
– Я хочу такие же гладкие щеки! Ты только глянь!
– А что это у него в руках? Кремы? Что это он показывает? Одну монету стоят? Медяк или серебряную? Хотя такой красавчик за медяк продавать не станет. Модель, наверное!
– Точно! Беру!
– И я беру!
– И мне дайте одну!
– Как уже нет? Все разобрали? А это что? Масла! Беру! Такой красавчик плохого не продаст!
Я с открытым ртом наблюдала, как рюкзак пустеет, а карман рубашки подопытного полнеет.
Теперь лишь бы не убежал с моими монетами!
Я считала прибыль с открытым ртом: три серебряные монеты, пять, десять! Ого, одиннадцать – одну дали подопытному просто так, поверх. Вот это да!
– У него даже грязь в банках купили бы, – ошеломленно произнесла я, сожалея, что у меня нет пустых баночек: уж я подсуетилась бы. Наполнила бы до краев да подсовывала на продажу, пока товар идет. Барышни смотрели на лжеклона с таким видом, что скажи он им, что уксус сладкий, – поверили бы.
– Уходить как будем? Его же растерзают. Смотри, как окружили! – Хрючелло продумывала стратегическое отступление.
– А кто сказал, что нам его с собой забираться надо? – Я посмотрела на кошку, сидящую на моем плече, и поставила ее на землю, прошептав ей: – Свои законные монеты заберу, и пусть дальше судьбу устраивает. Не будем мешать чужой личной жизни.
– Тебе не жалко? Гляди, как здорово продает. В хозяйстве пригодится! – не понимала меня кошка.
– От него слишком много убытков. – Я уже все посчитала про себя и взвесила.
– Но красивый какой! – не могла не заметить Хрючелло.
Посмотрев на мужчину со стороны, я не могла не согласиться. У него даже ключицы были выразительными – что уж говорить про остальное. Просто образец.
– Я его красоту видеть перестала, как он мне грядки вытоптал и травы рассыпал, – сообщила я Хрючелло.
– И не совестно отдавать на растерзание, после того как он так помог? – кошка не унималась, приняв себя за мою совесть. Но меня так легко не проймешь!
– Считай, выплатил малую часть долга. И вообще, я добрая сегодня – с него даже расписки не взяла.
Я протолкалась в толпу кумушек и заметила, как светлеет от радости загорелое
– Монетки! – успела попросить я, пока меня не оттащили за волосы, приняв за конкурентку. – Ай!
От такой наглости не только я опешила, но и подопытный. Быстро ручонки загребущие разжал, меня успокоительно по рыжей голове погладил. Пока он жалел, я организовала переезд монеток из его кармана в мой кошелек. Рюкзак забрала, маленькую порчу на длиннорукую барышню послала и подняла руку вверх.
– Дамы, не мешаю! – сказала я и выскочила из рук мужчины и тисков толпы.
Подопытного в буквальном смысле ощупывали: рубашку растягивали в разные стороны, трогали напряженные мышцы, восхищались кожей. А он стоял, весь окаменев от недовольства, и пытался жалостливыми глазами призвать мою совесть. Но, как мы уже выяснили, мою совесть зовут Хрючелло и я ее даже на крыльцо не пускаю.
– Ох, иногда я жалею, что на тебе магия выгоды. А то свили бы уютное гнездышко, детки бы красивые пошли, – пыталась склонить меня к плохому кошка.
– А одевать красивых деток во что? А кормить чем? – Я развернулась от ажиотажа на рыночной площади и пошла прочь, сжимая в кармане платья кошелек с монетами.
Вот что на самом деле греет душу, а не какая-то там любовь! Никогда не понимала эти беспочвенные охи-вздохи.
– Зря на тебя мама чары при рождении наложила. Чую, не от беды спасла, а беду призвала, – вдруг сказала кошка.
– Это еще почему? Меня все устраивает! – Я невозмутимо смотрела по сторонам.
С деньгами сразу и солнце ярче, и небо голубее, и люди приветливее. А что касается чар, так они меня пока только выручали. Когда свадьба сорвалась, я сосредоточилась на заработке, а не на сожалениях. Правда, признаться, бросил меня мой жених не из-за того, что меня выкрали. Все дело в том, что, пока он с ног сбивался в моих поисках, я гонялась за деньгами. Весть, что расцвел папоротник, облетела тогда весь мир. Как я могла игнорировать такую возможность заработать? Моя вина лишь в том, что я забыла предупредить жениха. Когда вернулась с полным кузовком розовых бутонов, сильно похудевшего от нервов несостоявшегося мужа так переклинило, что он со злостью втоптал их в землю. Подумал, что я ради них свадьбу сорвала. Вот так мы и разошлись.
– Да ты посмотри, как подопытный тебе вслед смотрит. Ты бы видела этот взгляд. Его бабы облепили как мухи, а ты уходишь. Знаешь, как бы память ни отшибло, мужские инстинкты-то остались. Бьюсь об заклад, ты себе только хуже сделала, – мудрено высказалась моя черная совесть.
– И не таких отваживали, – беззаботно вздохнула я, думая, как с толком потратить вырученные деньги.
По дороге я купила самое необходимое из продуктов. Посмотрела в щелку забора платный уличный театр совершенно бесплатно. Втихаря нашептала на воду для хромой лошади, участвующей в скачках “Мышцы каменеют, силы прочь идут”, сделала на нее ставку в одну серебряную монету и сорвала неплохой куш в десять монет. Нельзя было использовать свой дар, но я не удержалась, когда увидела возможность заработать. Моя магия “наоборот” здесь была практически незаметна.