Подорожник
Шрифт:
– Похоже, Маргарита, вы теперь персона нон грата! – сказала я сама себе.
– Ну, хоть не прогнали! Ладно. Будем обживаться! – это я уже произнесла вслух. И пошла обживаться.
На дне корзины нашлась глиняная тарелка, такая же кружка и здоровенная деревянная ложка. Заботливые какие!
В качестве ужина сжевала кусок хлеба с завалявшимся в сумке фруктом из леса. Запила водой из ведёрка. Ещё бы костерок развести и жить можно!
– Для костра нужен хворост. Придётся идти в лес. Угольков возьму из какого-нибудь костра. Не прибьют небось за наглость? – ябыло двинулась в сторону леса активно размышляя на тему скорейшего обживания на новом месте, но
– Да что же это такое! Мне хворост нужен для костра! – я орала и махала руками показывая то на треногу, то на опушку. Только копьеносец был непреклонен – в сторону леса ходу нет!
Бурча про себя повернула обратно. День был в самом разгаре. Лагерь жил своей жизнью, а мне всё сильнейхотелось, чтоб быстрее пришла ночь.
Бесцельно посидев у палатки решила пойти вздремнуть. В палатке оказалось жарко и душно, да и лежать на твёрдой голой земле тоже оказалось не комильфо. Сон так и не пришёл. Сама, не замечая, начала напевать: сначала какие-то песенки из детских мультиков, потом народные песни… «Улетай на крыльях ветра…» в палатку уже не вмещалось. Вышла, развернула плечи и обомлела: вокруг моей палатки, пусть и на приличном расстоянии, стояла толпа… Покраснев от смущения нырнула в палатку. Петь я люблю, только без лишних зрителей.
Через некоторое время осторожно высунула нос из палатки. Толпы уже не было, зато неподалёку обнаружился костерок с аппетитно парящим котелком. Около костерка суетился остроухий субъект, боязливо оглядывающийся то на меня, то на яркую палатку, неведомо как появившуюся здесь вместе с костром.
Через некоторое время запах исходящий от котелка стал просто одуряющим. Мой желудок, давно не получавший горячей пищи, отчаянно взвыл. Я попыталась спрятаться в палатке, но запах еды проникал и суда. С мыслью, что если и не накормят, то до конца не прибьют, взяла тарелку с ложкой, кусок хлеба и отправилась к соседям.
Помимо кашевара около костра обнаружился ещё один персонаж – на подстилке лежал худой, как скелет, обтянутый жёлтой сморщенной кожей, остроухий старик. Услышав моё приветствие старик с трудом открыл глаза и что-то прошептал. Кашевара передёрнуло, но он, попытавшись состроить вежливую гримасу, взял из моих рук тарелку и наполнил её горячей едой. В обмен я хотела поделиться хлебом, но увидела в его глазах такой ужас, что передумала. Присев с противоположной стороны костра от старика и его слуги, поужинала.
Еда оказалась очень вкусной, только, к сожалению, быстро закончилась. Я была бы не против продолжения банкета, но, увы – не предложили.
– Ладно, будем худеть!
Вычистив кусочком хлеба тарелку и облизав ложку, встала, поклонилась хозяевам. Старик, которого пытался кормить с ложки кашевар, вновь что-то прошептал. Кашевар подскочил ко мне и начал что-то трещать, показывая на хозяина. Только после нескольких: «А-а-а-а» – до меня дошло, что я должна спеть!
Не знаю почему, но в этот вечер мне вспоминались только колыбельные, которые я не столько пела, сколько шептала глядя в угасающее пламя костра. Старик лежал, не шевелясь и не открывая глаз, а по сухим ввалившимся щекам текли слёзы.
Утром меня разбудил тот же кашевар. Он сам взял мои тарелку и ложку и пошёл к своему костру. Пока я ела, он кормил старика, которого я украдкой разглядывала через костёр. Вчера он показался мне совсем уж древним, а сегодня я разглядела, что на старика этот болезненно худой мужчина всё же не похож. Да и смотрелся он вроде получше, чем вчера.
После завтрака я снова затянула песню. Мужчина лежал молча – то ли слушал с закрытыми
Конь с достоинством приблизился и, вдруг, опустился на колени перед лежащим мужчиной! Мужчина с явным трудом поднял руку и коснулся морды животного. Он гладил нежные лошадиные ноздри, что-то шепча и слёзы катились из глаз обоих. Я тут явно была лишней и тихонько удалилась в свою палатку. Похоже друзья встретились после долгой разлуки. Интересно, что же их разлучило? Воображение уже успело придумать кучу разных историй, когда у моей палатки раздалось лошадиное фырканье. Конь стоял у входа в палатку. Таких огромных животных мне встречать не приходилось. Своей макушкой я едва дотягивалась до его холки.
Конь опустил голову к моим рукам. Я осторожно коснулась его морды и тут меня захлестнула волна звуков и образов! Конь, назвавшийся Вихрем, как и Лес, мог общаться со мной мысленно. Он и рассказал мне историю своего хозяина, а точнее друга – принца Элениэля. Этот «старик» оказался принцем! Если вкратце, то Элениель, будучи во главе армии своего государства, проиграл какое-то сражение. Когда было собрано новое войско и вышло в поход, Элениель был отравлен врагами. Почему Вихрь покинул принца я не поняла. Он мне сказал, что душа Элениэля была почти уже у Прадерева, а теперь, с моим появлением, вернулась.
Мы долго говорили с Вихрем. Он рассказывал мне о мире, где я очутилась. О войне, которая ведётся против тёмных магов уже какое столетие. Осталось разбить последний оплот злых сил и сейчас я, оказывается, примкнула к армии, осадившей эту вражескую крепость. А мужчина с посохом – один из сильнейших магов проверял меня на наличие тёмной магии. Все люди давно покинули эти места. Здесь не встретишь ни путника, ни случайного купца. А я, к тому же вышла из Страшного леса, где выжить могут лишь порождения самого Леса. В общем, спасибо, что не прибили, а оставили жить поодаль от всех остальных!
***
Беседу с конём прервал кашевар. Оказывается, незаметно подошло время ужина. Мы с Вихрем дружно потопали в сторону костра, где застали принца тренирующимся. В руке он держал длинный кинжал и пытался отбить удары деревянного меча, которым махал какой-то ушастый пацанёнок. Вроде как успешно, хотя Элениель был уже мокрым как мышь и еле стоял на трясущихся ногах. Худой, но кожа уже не казалась такой пергаментно-жёлтой. Как я ухитрилась принять молодого человека за старика?
Элениель отдал оружие пацанёнку, что-то сказал и обессиленно опустился на землю. Интересно, мне показалось, что он улыбается? Ожил! Тем временем пацанёнок вынес из палатки небольшой сундучок и поставил его перед принцем. Принц провёл рукой над крышкой, открыл её и достал пару широких серебряных браслетов. С помощью того же пацанёнка встал, подошёл ко мне, заговорил. Какой приятный голос! Я, открыв рот, вслушивалась в непонятные слова, а Элениель защелкнул один из браслетов на моей руке, потом развернул её ладонью вверх и положил на неё второй. Увидев мой растерянный взгляд, протянул мне руку, повернув её так, чтобы было удобней надеть на неё браслет. Поколебавшись я застегнула браслет на его руке. А потом, не веря глазам, водила ладошкой по своему запястью и руке Элениэля – вместо массивных металлических браслетов там осталось подобие татуировки.