Подорожный страж
Шрифт:
Все стояли и молчали. Стёпка глубоко сделал глубокий вдох и, глядя князю прямо в глаза, произнёс звонким голосом заранее обговоренную со Швыргой фразу:
— Стеслав, сын Андриана, демон-исполнитель пятьдесят второго периода, двадцать четвёртого круга, седьмого уровня, тринадцатой степени, восьмого порядка почтительно приветствует пресветлого князя Всеяра.
Наместником князя называли только весичи, в действительности никто его наместничать над Таёжным улусом ещё не назначал. Но воинские начальники и бояре, услышав Стёпкины слова, ещё яростнее заиграли желваками, они-то в наместничестве своего сюзерена, или как он там правильно называется,
Сам князь, напротив, ухмыльнулся.
— Рад увидеть своими глазами демона, о котором столько наслышан. А так же уважаемых ясновельможных панов.
На этот раз тролли точно поклонились.
Наслышан он, подумал Стёпка. Понятно, откуда наслышан, маги, ясное дело, нашептали. Легко представить, что они ему об ужасном и зловредном демоне рассказывали. Наплели, наверное, с три короба всякого вранья. От Стёпки (гузгай постарался, понятное дело) не укрылось, что чуть не за каждым деревцем стоят наготове вооружённые самострелами дружинники. И ещё с десяток за конюшней дожидаются, не считая тех, что вокруг наместника собрались плотной толпой. Бережётся князь, не доверяет демону, всякой пакости от него ждёт, по себе, наверное, судит, по магам своим подлым.
— Что привело тебя, демон, ко мне? Какая нужда или, может быть, просьба?
«Отдавайте Смаклу, пока я не разбушевался, — чуть было не закричал Стёпка, — считаю до трёх, время пошло!» Не закричал, конечно. Удержался. Вспомнил о своей взрослости, не захотел перед врагами позориться. Поклонился ещё раз и сказал спокойно, сам немало удивляясь тому, как у него ловко и уверенно всё выходит:
— Два дня назад встретил я в тайге мага-дознавателя, назвавшегося Стодаром. Очень он хотел, чтобы я в Протору пришёл со старшими магами поговорить. Так хотел, что даже спутника моего обманом пленил и с собой увёл. Грозился, что жизни его лишит, невинного ни в чём, если я сам на встречу не явлюсь. И вот я пришёл. Я хочу, чтобы маги освободили малолетнего гоблина Смаклу и привели его сюда. Я хочу убедиться, что он цел и невредим. И ещё я хочу сказать, что настоящие воины и маги с детьми не воюют. Это позор, за такое гнать надо в три шеи из дружины и… — он упёрся взглядом в лицо самому представительному магу, вычислив в нём главного, — из Чародейной палаты.
Маг потемнел лицом, сделал такое движение, будто хотел швырнуть в Стёпку какое-нибудь смертоносное заклинание, но не швырнул, огонь в глазах притушил и руки от греха подальше за спину убрал. До поры до времени.
Князь, похоже, не знал, как держать себя с демоном, который ни царю не подчиняется, ни воеводам и вообще со всех сторон сам по себе. И приказать такому ничего нельзя и спорить себе дороже получится. Поразмыслив, он повернулся к магам: что, мол, те в ответ на обвинение скажут.
— В борьбе с нечистью на малолетство не смотрят! — чуть не выкрикнул пухлый маг, совсем не тот, которого Стёпка принял за главного. — Лучше заранее придушить поганца, нежели ждать, пока из него душегуб неуязвимый вырастет.
— Это гоблин у вас нечисть? — нешуточно удивился Стёпка. — Это разве он душегуб, а не те маги, что вчера двух отроков в овраге чуть не зарезали. Кто из них душегубы настоящие?
— Какие маги? — построжел князь. — Кого зарезали?
Менее всего он хотел сейчас осложнений с многочисленным и вольнолюбивым местным населением, которое и
Маг открыл было рот, но Стёпка его опередил. Он чувствовал себя уверенно, ничего уже не боялся, и нужные слова находил легко.
— Те маги, пресветлый князь, которых я за их подлую натуру крапивой выпорол чуть пониже спины. Демона они хотели изловить. На малых пацанят руку не посовестились поднять. Наказал я их за это. Пусть ваш главный маг прикажет им сюда явиться, пусть они поведают, какова на вкус проторская крапива. Небось не понравилась.
В толпе придворных заулыбались, зашушукались, вероятно, о позоре магов ещё никто не знал. Дружинные начальники, которым никогда не нравилось, что чародеи берут на себя слишком много и лезут без спросу во все дела, тоже не слишком старались скрыть язвительные усмешки. Похоже, всех радовало, что хвалёные дознаватели сели в лужу. Вернее, в крапиву.
Князь удивлённо приподнял бровь, повёл головой в сторону главного мага:
— Поведай нам, почтенный Краесвет, правду ли говорит демон?
Главный скривился.
— Мне то не ведомо. Ежели какие-то из младших магов проявили чрезмерное усердие и слегка перестарались, я найду виновных и они будут наказаны.
Стёпка даже опешил. Ловко вывернулся маг. И вроде бы не отрицал, но и не согласился. Наказаны они будут, ага. Все так сразу в это и поверили.
— Слегка перестарались? — воскликнул он. — Это у вас так называется? Пырнуть одного отрока ножом в живот, а другому едва горло не перерезать, это слегка перестарались?
— В бою всяко бывает, — пожал плечами Краесвет.
— В бою с ребятишками?
— Я же сказал, они будут наказаны, если твои слова подтвердятся.
— Они не будут, они уже наказаны, — сказал Стёпка. — Я злой был, я не только крапивой их угостил, я им одежду на клочки изорвал и оружие затупил. Если светлый князь заставит привести сюда всех этих младших магов, то он сможет увидеть на лицах у двух приличные синяки. Ну, а следы крапивы на их магических задницах лекари, наверное, уже вылечили.
И тут пухлый маг наконец не выдержал. До этого он просто скрипел зубами и то и дело порывался вмешаться в разговор — наконец его прорвало.
— Довольно! — заверещал он, выпростав руки из широких рукавов. — Светлейший князь, прикажи этого наглого отрока, это исчадие… прикажи его немедленно в железа! Не о чём нам с ним говорить и обсуждать нечего! Каков наглец! Требовать он вздумал! У кого? У магов царской Чародейной палаты! Ежели мы кого схватили, значит, за дело схватили. Прикажи в темницу его, князь. Это же… Он же подсыл вражий. Его оркимаги по твою душу вызвали, оберегом своим одарили… У демона на шее оберег оркландский висит, а он нам о подлости толкует сам насквозь преподлый! А ты, Краесвет, почему молчишь, почто отродью потакаешь?
Князь кажется определил для себя как держаться с демоном, взбодрился и посмотрел на Стёпку уже сурово, уже как на изобличённого и почти осуждённого преступника.
— Прав ли уважаемый Благовид? Верно ли, что оберег оркландский у тебя на шее?
— Не верно! — звонко ответил Стёпка. — Он был у меня, да, висел, но я узнал, что он вражеский и снял его сам. Он теперь бессилен и ничем не может навредить.
— Лжёт отрок преподлый! — опять возвысил голос маг. — Всякому известно, что такие обереги своей волей снять с себя невозможно. Они к душе намертво присасываются. Пусть задерёт рубаху и мы увидим, так ли это.