Подозреваемые

Каунитц Вильям Дж.

— Лу, что происходит? — спросил водитель, в его юношеском голосе сквозили тревожные нотки.

Машина выехала на тротуар, миновала пробку, рассеяла поток пешеходов и снова оказалась на мостовой.

Харрис выбежал из участка с коричневым рюкзаком в руке.

Полицейская машина резко затормозила позади такси. Скэнлон выскочил на тротуар.

— Харрис!

Сержант пригнулся, чтобы сесть в такси, но остановился, услышав голос Скэнлона. Он медленно попятился и посмотрел на стоявшего перед

ним человека. Они будто застыли, испепеляя друг друга взглядами. Полицейские вышли из машины и стояли, будто зеваки, увидевшие что-то любопытное. Харрис посмотрел на рюкзак, медленно обошел такси и стал на мостовой лицом к Скэнлону. Потом бросился к туннелю Триборо.

Скэнлон крикнул «Стой!» и поспешил следом.

Харрис подбежал к насыпи и швырнул через нее рюкзак, потом развернулся и помчался к Стейнвей-стрит. Скэнлон подбежал к ограждению и, нагнувшись, посмотрел вниз на шоссе. Синяя машина переехала через рюкзак, потом еще одна, и еще. Показав рукой на шоссе, Скэнлон велел стоявшим рядом полицейским:

— Остановите движение!

А сам побежал за Харрисом.

Полицейские стояли на ступеньках у входа в участок. Они недоуменно переглядывались, не понимая, что происходит.

Харрис бежал по обочине дороги. Налетев на велосипедиста, он споткнулся. Мальчик и велосипед упали на тротуар. Восстановив равновесие, Харрис понесся к Сорок первой улице и скрылся за углом.

Скэнлон обогнул угол и резко остановился, увидев Харриса. Тот привалился к стене и зажигал сигарету.

— Какими судьбами, Лу? — глумливо протянул Харрис.

Скэнлон схватил его за плечи и повернул лицом к стене.

— Ты арестован, сержант. Ты имеешь право молчать… — Он ознакомил задержанного с его конституционными правами и обыскал, отняв револьвер и полицейский жетон.

Комната для допросов в 114-м участке была звуконепроницаемой, со стенами из стекла с односторонней светопроводимостью, но тесной и душной. Скэнлон и Харрис сидели лицом к лицу за небольшим столом. Герман Германец и Джек Фейбл смотрели на них из соседней комнаты. У Харриса в качестве вещественного доказательства изъяли ковбойские сапожки и выдали ему больничные шлепанцы.

— Как самочувствие, Харрис? — самодовольно спросил Скэнлон, поигрывая пачкой «Де Нобили».

— Я хочу, чтобы мне вернули мои сапоги.

— Потом. Сначала поговорим о Галлахере и Циммерманах.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Мне нечего сказать тебе и этим дуракам за стеклом. Вызывайте моего адвоката.

— Тебе станет легче, если ты все расскажешь, Джордж.

Харрис рассмеялся ему в лицо:

— Неужели ты и впрямь думаешь, что на меня подействует этот детский лепет? Мне станет легче! Чепуха!

— Миссис Галлахер все рассказала, — нагло врал Скэнлон. — Она согласилась выступить свидетелем против тебя.

— Это замечательно. Надеюсь, вы мило побеседовали. А сейчас позови мне адвоката.

— Дюжина людей видела,

как ты бросил рюкзак на шоссе. Мы нашли содержимое.

Харрис прищурился.

— Какой рюкзак?

В комнату заглянул Герман Германец.

— Можно тебя на минуту, лейтенант?

Скэнлон оттолкнул стул, поднялся и вышел. Броуди и Кристофер ждали в соседней комнате.

— Винтовки и дробовика в рюкзаке не было, — сказал Броуди. — Мы нашли грим и накладные усы, а также инструменты: ломик, отвертку и молоток.

Скэнлон выругался по-итальянски.

— Там остановили движение на юг, — сказал Кристофер. — Ребята из Бронкса сделали это еще до нашего приезда. Все движение направлено через пропускной пункт, допрошены все водители. Четыре свидетеля видели, как водитель темно-зеленого «шевроле» вильнул в сторону, чтобы не наехать на рюкзак. Водитель остановил машину, вылез, подошел к рюкзаку и вытащил чемоданчик и что-то похожее на ружье. Он вернулся в машину и исчез непонятно куда.

— Видимо, он проехал до того, как остановили движение, — предположил Броуди.

Скэнлон в сердцах пнул ногой стену.

— Кто-нибудь заметил, как выглядит водитель?

— Тощий латиноамериканец с усиками и серьгой в правом ухе. Жеманный, как баба. «Шевроле» с жалюзи на заднем стекле и розовой фигуркой какого-то животного, — ответил Кристофер.

— Никто не догадался записать номер? — спросил Скэнлон.

— Нет, — печально ответил Кристофер.

— Где Хиггинс и Крошка Биафра?

Ответил Герман Германец:

— Они все еще следят за миссис Галлахер. Я приказал им остаться на тот случай, если что-нибудь из улик спрятано у нее и она попытается избавиться от них. Я также снял показания с полицейских, которые были с тобой, и послал их обратно в Бронкс, попросив по пути завезти ковбойские сапожки в лабораторию.

— Как твои сыщики, Джек? — спросил Скэнлон командира 19-го участка.

— Снова на заданиях. Нет смысла поднимать лишний шум.

Скэнлон согласно кивнул.

— Том Маккормик, президент добровольной ассоциации сержантов, и один из их адвокатов ждут в кабинете лейтенанта. Они хотят видеть Харриса, — добавил инспектор.

— Где те полицейские, что подвезли меня сюда? — поинтересовался Скэнлон.

— Они ждут внизу, в кабинете капитана, с представителем добровольной ассоциации патрульных полицейских и одним из их адвокатов, — ответил Герман Германец.

Скэнлон посмотрел на инспектора.

— Мы устроили день адвокатов. Комиссар полиции и начальник следственного управления оповещены?

— Да, оба. — Фейбл кивнул. — И они залегли на дно. Начальник участка и дежурный офицер тоже оповещены. Дежурный капитан придет позже. Сейчас он в Сто третьем, там перестрелка.

Скэнлон с горечью заметил:

— Никто не хочет мараться об это дело, пока не ясно, чем оно закончится.

Он открыл двери комнаты для допросов и взмахом руки велел Харрису выходить.