Подозреваются все [Мы все под подозрением]
Шрифт:
Не далее как два дня назад получил широкую известность вопрос о таинственном запирании конференц-зала, потом долго были разбирательства с ключом от двери кабинета, и после этих двух дней ключ для нас стал не только огромной сенсацией, но как бы и символом преступления.
Поэтому ничего странного не было в том, что все теперь замерли, утихли и онемели, вглядываясь в хорошо известный нам ключ, который вылетел из запертого стола Иоанны. Неизвестно, сколько времени пребывали бы мы в состоянии живой картины, если бы входная дверь внезапно не открылась
Он остановился и тоже застыл, поражённый, по всей вероятности, странной картиной, которая предстала перед его глазами. Он открыл было рот, но слова замерли у него на губах. Он посмотрел поочерёдно на всех нас, на Лешека, а затем на лежащий посреди пола ключ.
— Сокол! — внезапно сказал Лешек, у которого в голове, видимо, все по-прежнему перемешивалось с орнитологией.
Вырванный из оцепенения, капитан подошёл к ключу, вынул из кармана носовой платок и с его помощью, не касаясь пальцами, осторожно, поднял ключ с пола.
— Откуда он взялся? — резко спросил он.
— Его прислало провидение! — очаровательно ответил Лешек и наконец поднялся на нетвёрдые ноги.
— Он вылетел из стола? — с живым интересом спросил Веслав, глядя на меня.
— А может быть, у кого-то из кармана? — неуверенно предположила Моника.
— Итак? — повторил капитан так же резко, как до этого. — Что здесь было? Что здесь вообще происходит, хотел бы я знать?
— Поминки, — любезно объяснила ему Алиция. — Мы справляли поминки…
Капитан смотрел на нас взглядом, полным страшной тоски. Он немного поколебался, видимо раздумывая, можно ли что-то выяснить у такого количества пьяных. Но в то же время трудно было не предположить, что после протрезвления никто ни о чем не будет помнить.
— Прошу не двигаться, — приказал он, вошёл в кабинет, оставив за собой широко открытую дверь, и, не спуская с нас взгляда, поднял телефонную трубку. Аппарат Иоанны лежал на полу в виде мелких осколков.
Капитан вызвал подкрепление и вернулся. Он внимательно присмотрелся к послушно старающимся держаться неподвижно участникам поминок и повернулся ко мне.
— Вы тоже пьяны?
— Нет, — с сожалением ответила я. — После употребления алкоголя мне бывает нехорошо. Боюсь, что сейчас я совершенно трезвая.
— Слава Богу, — буркнул он, потом тяжело вздохнул и добавил: — Прошу вас рассказать, что тут произошло.
— Мы танцевали мазурку в две пары. Лешек умирал на стуле и ожил в самый неподходящий момент, в связи с чем все повалились друг на друга и на столик. Результат вы видите.
— Что это за ключ и откуда он тут взялся?
— По всей вероятности, это ключ от какой-то из внутренних дверей, вы же знаете наши замки…
В заботливо оборудованной когда-то первым директором мастерской все было оригинально. Лампы, сделанные на заказ во Вроцлаве, специально для нас спроектированная мебель, электрическое освещение и, разумеется, необычные замки. У ключей от этих замков часть с зубчиками была не плоской, а треугольной, а та часть, за которую держат, была
— Откуда он сейчас взялся, я не могу объяснить… — продолжала я. — Есть только две возможности: или вылетел из этого стола, или у кого-то из кармана. Сомневаюсь, что он мог находиться в телефонном аппарате.
— А если из кармана, то у кого?
Я посмотрела на сослуживцев.
— Здесь валялись пять человек, остальные прибежали позже. Алиция, Рышард, Каспер, Лешек и я.
Взгляд капитана скользнул по нашим лицам и остановился на Рышарде. Ну да, выводы из расследований должны были быть такими же, как и у меня. Каспер отпадает, из потенциальных владельцев ключа остался только Рышард…
Рышард, до сих пор стоявший спокойно, внезапно начал рыться в карманах и вытянул оттуда связку ключей. Он их все осмотрел и спрятал назад.
— Ни одного ключа у меня не было, — заявил он решительно и без всякого смысла, вопреки только что произведённой демонстрации.
— Хорошо, хорошо, — ответил капитан немного нетерпеливо. — Прошу всех вернуться в комнату. Здесь нельзя ничего трогать.
— А в чем дело? — гневно закричала Моника. — Вы уже забрали Ядвигу, и вам все ещё мало? Вы что, предполагаете, будто его душили сразу пять человек?
— Нет, нам вполне достаточно одного. Прошу всех вернуться в комнату!
Через пятнадцать минут здесь уже находилась вся техническая группа и прокурор, а запертые в комнате сотрудники мастерской приканчивали остатки алкоголя.
Через какое-то время меня вызвали в приёмную. Около разбитого стола Иоанны стояли несколько обеспокоенных человек. Стол был уже распотрошён, ящики вынуты, они лежали в куче под стеной, а кипа документов у другой.
Я посмотрела на все это и с ужасом сказала:
— Панове, что вы делаете? Иоанна завтра скончается на месте.
— Что вы можете рассказать об этом столе? — решительно спросил капитан.
— О чем вы говорите? Не понимаю…
— Я прошу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете об этом столе. Откуда он взялся, когда и что с ним происходило… Не знаю, что ещё…
Я несколько удивилась, но начала рассказывать историю этого неодушевлённого предмета.
— Он был сделан на заказ. Не знаю когда, наверное, есть какие-то квитанции. Был спроектирован, как и вся наша мебель, бывшим нашим директором и Витеком. Он весьма уникален, другого такого же не найти. Речь шла о том, чтобы он мог быть соединён со столиком для пишущей машинки, который по этой причине имел только две ножки, а не четыре. Когда он сложен и отцеплен, то лежит вон на том шкафу, потому что здесь очень тесно. Сзади у этого стола есть петли именно для этого соединения, вот здесь, видите? Наверху лежало стекло. Иоанна запирала его очень основательно, чтобы у неё ничего не стащили. Не знаю, кто его делал, наверное, какая-то мебельная фабрика. Витек наверняка знал…