Подозреваются все

Хмелевская Иоанна

— А ребенок? — запротестовала я.

— Что ребенок?

— Ребенок Збышека. Думаете, он бы допустил, чтобы его сын был запятнан именем отца-убийцы?

— Действительно, ты права. Так что?

После долгих колебаний мы внесли в список кандидатуру Збышека, хотя не могли найти для него ни одного разумного обвинения. Но его характер позволял приписать ему убийство в состоянии аффекта, поэтому мы не могли от него так сразу отказаться.

Дальше мы принялись за остальных архитекторов, из которых исключили только Алицию. Из конструкторского отдела исключили Анку, зато Каспер был внесен в список единогласно. Из отдела санитарного оборудования покойник

был автоматически исключен. Анджея мы оставили в покое, потому что знали, что он ждал работу от Тадеуша, и у нас остался только Стефан. Из электриков мы с удовольствием зачислили в нашу коллекцию Кайтека, а относительно Влодека вспыхнул сильный скандал. Лешек и Януш высказывались за его невиновность, а мы с Веславом, наоборот, старались обесчестить его доброе имя. В результате остановились на том, что он и есть наиболее подозрительный из всех.

— Отдел смет, — сказала я. — Данка, на мой взгляд, отпадает, Ярека не было, поэтому не о чем говорить. Администрация!

— Ольгерд! — крикнули все трое одновременно.

— Почему? — удивилась я, потому что главный бухгалтер никогда не казался мне похожим на преступника.

— Любой главный бухгалтер должен быть подозреваемым, — заявили они мне на это, и я вынуждена была согласиться.

Дальше мы освободили от подозрений Весю и Ядвигу, признав, что ни одна из них не справилась бы с Тадеушем. Этот вывод вызвал у нас новые сомнения.

— Я этого не понимаю, — недовольно сказал Януш. — Как он мог позволить себя так глупо задушить? Пусть даже со спины, но как?

— Обыкновенно, — ответил Лешек. — Когда я тебе наброшу сзади шнурок и затяну, что сделаешь?

— Обернусь и дам тебе в морду! Можешь быть уверен, что успею!

— Фигу ты успеешь. Попробуй!

— И попробую!

Слово за слово, и они приступили к воссозданию действий преступника с таким жаром, что мы с Веславом забеспокоились, как бы число покойников в нашем бюро вскоре не увеличилось. Лешек душил Януша моим собственным шарфом, причем, будучи ниже его, забрасывал его не на шею, а на глаза, демонстрируя тем самым совершенную неспособность к убийству; напротив, Януш, выведенный из себя неудачными попытками, вместо того чтобы согласно уговору обернуться и стукнуть Лешека по физиономии, начал его тоже душить. Наконец они одумались и оставили свои усилия.

— Действительно, — неохотно признал Лешек, растирая шею. — Как ему это удалось? По-моему, убийца имел такие же шансы быть задушенным самому.

— А может, именно так и было? — заинтересовался Веслав. — Может быть, это Тадеуш кого-то душил, а кончилось все наоборот?

Мы коротко обговорили эту проблему, стараясь не особенно углубляться, так как трудно было бы строить какие-то догадки при стольких неизвестных обстоятельствах. Все здесь было странно, и нам пришлось с этим согласиться.

— Панове, возвращаемся к теме! Сколько у нас всего подозреваемых?

— По-моему, большинство. Давайте лучше посчитаем, сколько у нас невиновных.

Мы составили список работников, разделяя их на две группы, и пришли к неоспоримому выводу, что следственным властям в нашем бюро явно грозит помешательство. Из двадцати четырех человек, присутствовавших в мастерской во время совершения преступления, подозреваемых у нас было тринадцать!

— Тринадцать — фатальная цифра, — заявил Веслав. — Как они справятся? Ирена, на тебя вся надежда, ведь ты уже нашла убийцу. Ты говорила, что знаешь, кто это!

Конечно, я знала, кого перед этим придумала, но решила ни за какие сокровища мира в этом не признаваться. Я

начала чувствовать суеверный ужас перед своим собственным проклятым воображением. Мне пришло в голову, что, быть может, высказывая публично свои чудовищные фантазии, я оказала какое-то влияние на человека, который убил Тадеуша. Может быть, он уже носился с этой мыслью, но не знал, как ее реализовать? Может быть, это я натолкнула его на эту идею, спровоцировала его?.. Если бы не мои идиотские вымыслы, может быть, не было бы никакого преступления?..

Я почувствовала себя нехорошо. Нечего скрывать, я тоже виновата в этом. Еще совсем недавно Тадеуш был тут, в комнате, разговаривал с нами, стучал себя пальцем по лбу, слушая наши дурацкие шутки, а теперь лежит мертвый в конференц-зале... Лежит мертвый, убитый кем-то, кто несколько часов назад участвовал в нашей игре, вызванной моей фантазией... А потом воплотил ее в жизнь. Кто-то из нас, кто-то из нашего симпатичного, дружного коллектива... Кто???!..

Я смотрела на Лешека, Веслава, Януша, яростно спорящих о способах удушения, и ни одного из них не могла представить себе в роли преступника. Нет, это не они! А другие? Работающие в других отделах? Ведь кто-то же это сделал? Не могу же я теперь сидеть, как памятник на постаменте, и чего-то ждать, если сама спровоцировала это убийство. Ничего не поделаешь, я сделала огромную глупость и теперь должна что-то предпринять. Я должна найти убийцу, который находится где-то тут, на расстоянии нескольких десятков метров от меня, это человек, которого я хорошо знаю и который убил другого, тоже хорошо знакомого мне человека...

Обуреваемая жаждой немедленных действий, я совершенно забыла о приказе следственных властей, поднялась и, не обращая ни на кого внимания, вышла из комнаты.

Сразу за дверями я натолкнулась на Алицию, которая тоже нарушила приказ, запрещающий покидать свое рабочее место.

— Выпьешь кофе? — спросила она и оживленно добавила: — Каспер сошел с ума.

— Конечно выпью. Как это — сошел с ума?

— Еще один кофе! — крикнула Алиция в направлении каморки с кухней. — Не знаю точно, думала сначала, что он пьян, — но нет. Исключительно трезвый. Он отказался давать показания.

Я заинтересовалась.

— Ты шутишь Как это отказался?

— Все время сидел молча, в конце концов этот тип из милиции задал ему какой-то вопрос. Он даже не дослушал до конца и сразу заявил, что отказывается отвечать. А дальше у него что-то заело, и он постоянно это повторяет, даже если его ни о чем не спрашивают. Отказался отвечать даже на вопрос, сколько времени он тут работает.

Перед глазами у меня стоял образ Каспера, смотрящего молча в окно с упрямым выражением лица, курящего сигарету за сигаретой. Мне стало как-то не по себе. Во время дальнейшего течения событий я довольно часто испытывала это чувство, но сейчас это было в первый раз, и я еще к нему не привыкла.

Просьбу оставаться на своих местах нарушили, видимо, почти все, в приемной администрации не было ни Веси, ни Ядвиги. Зато там непрерывно сновали милиционеры, ведущие какие-то таинственные исследования, а в конференц-зале сверкала вспышка, видимая в те мгновения, когда туда открывалась дверь. Мы устроились со своим кофе около стола Ядвиги, потому что представители власти мешали нам гораздо меньше, чем наши коллеги.

— Думаю, что он кого-то прикрывает, — сказала Алиция, покачивая задумчиво головой. — Я не допускаю, что это сделал он сам, потому что знаю его целых двадцать лет... Если кого-то прикрывает, то одного из двух: или ее, или его.