Подписка на жизнь
Шрифт:
Марк, конечно же, смотрел Сверхов. Так что прошел первичный инструктаж по борьбе с призраками. Но рядом не было ни соли, ни железа. Да и трупов здесь навалом, кто знает — какой нужно сжигать. И может это все действует только на амэрыканских призраков.
Приведение тупо смотрело перед собой. И было даже не понятно, видит оно вообще Марка или нет. Поэтому парень решил просто-напросто тоже дать деру. Но тут сразу выяснилось, что все-таки видит, зараза.
Едва Марк шевельнулся, как призрак
— Изыди! — на всякий случай закричал Марк.
Блин, не помогло!
Марк пробежал через все кладбище, петляя между могильными курганами и ямами. Спасибо хоть огонь больше не вырывался из-под земли.
Дух не отставал и упрямо летел за ним. Как и полагалось приличному призраку, он при этом жалобно ухал и стонал.
— Да отцепись ты, гадина! Вали в свою могилу!
Марк попробовал швырнуть в него камнем. Хоть и было понятно, что камень пройдет сквозь бестелесный дух. Похоже, тому просто нравилось гоняться за живыми. Призрак наверняка мог просто перенестись прямо к Марку и схватить его. Но этот белый подлец наслаждался веселыми побегушками по кладбищу.
Ну а действительно? Вам разве не было бы скучно на его месте? И признайтесь, кто бы не хотел попугать живых, будучи призраком?
Обежав очередной здоровенный кофун, Марк понял, что описал круг и вернулся обратно к деревне. Тут его вновь поджидали вражеские самураи.
Среди них оказался глава. Судя по лучшим доспехам и суровой моське. Он спокойно выступил вперед и вдруг швырнул горсть каких-то камешков прямо в призрака.
Нет, стоп, это не камешки. Это бобы! Как странно.
Удивительно, но это помогло. Призрак на этот раз завизжал очень недовольно. Даже скорее смешно, чем страшно. И тут же растаял в воздухе.
Кажется, теперь Марк понял, откуда пошло выражение “метать бобы”. Надо бы обзавестись такими перед следующей прогулкой по кладбищу.
Марк не сопротивлялся, когда к нему подступили двое рядовых.
— Схватить! — приказал старший.
Марк уже слишком устал, чтобы снова пытаться убежать. Мокрые, длинные волосы прилипли ко лбу и лезли в глаза, все мышцы болели, оружия не было. А воинов слишком много, продолжать сопротивление уже слишком глупо.
Марк позволил связать себе руки.
— К остальным пленным.
Беглеца грубо толкнули вперед, и Марку пришлось подчиниться. Пока они молча шли по неровной дороге, парень с грустью рассматривал догорающую, разбитую деревню. Эти гады почти сравняли ее с землей.
Марк огляделся в поисках Марико, Сатоши, Кото или Кичиро. Но их нигде не было видно. Убиты или в плену? Ох, а сколько трупов простых рабов… Какой ужас!
Марк отвернулся и начал смотреть в темную, бескрайнюю даль. Он здесь всего несколько дней, но ему было очень больно видеть этих несчастных рабов убитыми. В конце концов, он успел стать одним из них.
Хорошо хоть
Марка притащили на открытый участок за деревней. Здесь он увидел немногих уцелевших. Перепуганные люди жались друг другу и стояли на коленях в кольце вооруженных воинов. Только рабы и простые жители. Высших чинов среди них не было. Так — мелкие сошки.
Эх, прощай самооценка. Его кинули туда же. В кучку местных неудачников. Ну, он и в обычной жизни мог себя так назвать. Так что ничего не изменилось. Разве что драться научился получше.
Марка насильно поставили на колени и заставили склонить голову. Он опустил подборок, но глаза упрямо смотрели исподлобья. Слишком много чести для таких мразей.
Старший стал перед пленными и окинул их суровым взглядом. Многие под этим взором захныкали громче. Воин заметил дерзкий взгляд Марка из-под растрепанных, черных прядей.
Молча приблизившись к нему, самурай влепил ему отменного леща. Почти батиного. Не особо, конечно, приятно, но Марк спокойно взглянул ему прямо в лицо, как будто не получил только что по морде.
— Казнить всех! — злобно процедил местный доно.
Доно Карлеоне…
— Всех обезглавить. А этому… Исидаки*.
Какое-какое даки? Это еще что за зверь? Если это красивая женщина, то он согласен. Но раз перед этим идет слово “обезглавить”, вряд ли это даки — что-то хорошее.
Рабы завопили от ужаса, принялись бросаться в ноги воинам, молить о пощаде. Но те лишь грубо отпихивали пленников от себя. А старший спокойно устроился в приготовленном для него кресле и с удовольствием наблюдал за поднявшейся суматохой.
Марка тоже схватили за шкирку и заставили подняться. То падай на колени, то вставай на ноги — определитесь уже!
Пленника поставили прямо перед старшим, чтобы лучше было видно шоу. И положили на землю ребристую плиту. Все грани острые и не внушающие доверия. Марк уже начинал беспокоиться. Шутить как-то расхотелось. Тем более что руки теперь ему завязали за спиной и плотно прижали к корпусу.
— Эй, ребят, может придумаем что-нибудь другое?
Он прекрасно знал — никто не ответит и не будет слушать его вяканья. Но зачем-то продолжал уговаривать. Наверно, от страха.
Да, черт возьми, ему писец как страшно! Умирать никому не хочется, тем более в восемнадцать лет. Да еще и наверняка не самым приятным способом.
— Давайте мирно решим этот вопрос. Я же вам ничего плохого не сделал. Я даже не из этой деревни. И даже не раб.
Пока он старался заговорить зубы, притащили несколько гладких, толстых плит. Судя по тому, как их несли, они были очень тяжелые — килограмм 40–50 каждая, не меньше. Марк начинал понимать, для чего все это сооружается.
Все внутри похолодело, ладони вспотели. Ёперный театр, это уже совсем не смешно!