Подпольный Алхимик
Шрифт:
— А ну, отошли от нее, уроды! — огласил я округу своим криком.
Это подействовало, отморозки отпустили девчонку, но теперь их воинственно поблескивающие взоры были направлены на меня. Я успел заметить в руках одного из противников сверкнувшее лезвие ножа, а затем второй из них попытался встретить меня кулаком в морду. Но у гопников был, видимо, лишь опыт уличных драк, а у могущественного алхимика Джамалона — лучший мечник королевства в наставниках. В бою кулаками мастерство мечника мне не сильно поможет, но явно не даст ударить в грязь лицом перед этими сосунками.
Я увернулся от неумелого удара отморозка и вывел его
Отморозок, жалко всхлипнув лишь раз, повалился с опрокинутой назад головой на землю.
— Тебе че, жить надоело? — Тот, что с ножом, не нашел ничего умнее, как двинуться со своим «смертельным» оружием на меня.
— Нет — тебе, — ответил я, чуть отступая назад.
Выброс ножа в свою сторону я пропустил, отклонившись направо. Сделав еще несколько неудачных попыток, противник распалился сильнее и допустил свою главную ошибку — сократил дистанцию между нами. Я выбил его из колеи хуком правой в корпус. Бедолага слегка согнулся и выронил нож, но удар был все-таки слабоват, потому что быстро выпрямившись, отморозок кинулся на меня и повалил на землю. Мы покатились яростным клубком, пытаясь побороть друг друга.
— Удавлю, сука! — прошипел здоровяк, наваливаясь на меня всем телом и сжимая мою шею в кольце своих мощных пальцев.
Как только я потерял возможность демонстрировать свою ловкость и скорость, тут же пропал — при таком тесном контакте мне никакое мастерство не поможет, противник слишком здоров и силен.
Периферийным слухом я слышал визг Эйвы. Я уже начал задыхаться, как почувствовал, как поток силы рванулся из меня наружу и отбросил врага к стене.
Потирая шею, я поднялся, и с удовлетворением обнаружил, что оба врага валяются без сознания.
— Ты как? — подбежала ко мне Эйва.
— Жив.
— Я вызвала полицию. За нападение на одаренных они огребут по полной.
— Нападение… на одаренных? — переспросил я скорее себя, чем девушку.
— Мощно ты его магией своей. Почему сразу так не сделал? Я-то ладно, слабенький маг земли, а у тебя вон как хорошо получилось телекинезом его отбросить.
— Хм…
— Придется нам дождаться полиции, чтобы эти… — девушка кивнула на поверженных врагов: — … не свалили, придя в сознание.
— Что ж… подождем.
Мне сейчас необходимо было остаться одному и обдумать случившееся только что, но бросить этих отморозков и дать им шанс свалить — верх тупости. Ничего, решим этот вопрос, заодно пока договорюсь с Эйвой насчет трав, а потом, освободившись, обдумаю все. А обдумать действительно есть что. Моя заблокированная магия, кажись, стала прорываться наружу.
Домой вечером я вернулся донельзя довольный собой. Радоваться было чему. Во-первых, прорыв магии во мне. Она ведь была заблокирована, но сегодня я смог использовать ее. Я чувствовал, что во мне пока течет лишь слабый магический поток, но потенциал был велик. И я смогу его раскрыть. Это я понял сегодня в библиотеке, когда листал книгу о редких растениях: в ней была информация о редчайшем, совершенно особенном и невероятно, просто заоблачно дорогом растении, способном мне помочь, а именно — снять магический блок во мне, чтобы моя
Во-вторых, наша поездка с Эйвой.
День выдался насыщенным и богатым на события. По крови моей бешеным потоком тек адреналин от предвкушения того, что мне предстояло сделать, уединившись в своей комнате.
Мы дождались полицейских и дали им показания. Они удивились, что кто-то посмел напасть на девушку из богатого и влиятельного рода, но за несколько секунд это недоразумение было прояснено. Оказывается, в этом мире все рода имеют что-то вроде своих… символов. Человек из знатного рода, как правило, носит на своей одежде брошь с изображением символа своего рода (так вот что за брошь носит Филип!!!). Женщины порой предпочитали другие украшения в качестве «опознавательного знака», мужчины же в основном носили броши. Не то, чтобы это обязательно — скорее из категории прочно укоренившихся древних традиций. Эйва сегодня брошь свою не нацепила, и ее приняли за простолюдинку. Пока девушка объясняла все это полиции, я стоял в стороне и думал: а какой символ у Ульбергов, и почему у меня его нет? Непорядок.
После того, как эпопея с заполнением протоколов и прочей рутинной ерундой закончилась, Эйва прокатила меня на своем внедорожнике (да, у девицы оказался шикарный, мощный автомобиль, который совершенно не вязался с ее воздушно-легким образом принцессы) до территории своего рода. Ехали мы прилично — с десятка два километров после выезда из города.
Мы оказались на опушке леса — в той части, которая была огорожена высоченным забором, который, как сказала Эйва, был магически заряжен для того, чтобы неповадно было всяким нехорошим людям на чужую территорию забираться.
Человеческая охрана там тоже была. Нас с Эйвой пропустили через внушительного вида металлические ворота.
Это выглядело до крайности абсурдно. Девственно чистый лес кругом — и вдруг ворота и забор вокруг некоторой его части. Но Эйва мне объяснила, что здесь растут очень редкие растения, высоко ценящиеся в фармацевтическом деле. Огромная территория на этих землях испокон веков принадлежала роду Бергов, во главе которого сейчас стоял отец Эйвы.
Девушка провела меня в домик — деревянный, маленький, простой, прямо как дом крестьянина в Джамалоне. В нем оказались растения, причем везде — на стенах, подвешенные к потолку, на полочках и шкафчиках, на полу в горшочках. В общем, здесь род Бергов хранил, сушил, сортировал всякие травы. Точнее, этим занимались их доверенные слуги.
Эйва отобрала для меня выписанные мной в библиотеке травы, и мы вернулись в город.
— А чем занимается твой род? — спросила у меня Эйва на обратном пути, ловко ведя автомобиль.
— Фамилия Ульберг тебе о чем-то говорит?
— О, так ты…
— Из того самого рода, у которого завод винный взорвался, да. Мы сейчас не у дел, но это временно.
Эйва с сочувствием поглядела на меня. Жалость ко мне?! Еще чего не хватало!
— У тебя еще не пропало желание водиться с человеком, чья фамилия прочно ассоциируется со словом «неудачник»? — пошутил я.