Подростки
Шрифт:
— Вроде ничего. — Валентин подумал. — Только если еще прибавить так: «Изменникам дела нашего — смерть!»
— Правильно. Три раза смерть!
И они в один голос произнесли: «Смерть! Смерть! Смерть!»
— И знак тайный придумать надо, — сказал Валентин. — Кинжал в сердце.
— Нет, в сердце не надо. А кинжал — хорошо. Даже два кинжала, крест-накрест.
— Атаман больше саблей острой воевал… Две сабли крест-накрест!
— А над ними солнце…
— Половина солнца, которое восходит.
— Точно!
— Идет!
— Решено!
И ребята еще раз повторили клятву. Она им определенно нравилась. А если еще говорить глухим голосом, так даже мороз по коже подирает, особенно, когда смерть три раза.
Приятели шагали, не разбирая дороги, захваченные этим разговором, не замечая красоты окружающего леса.
— Валька, — после небольшой паузы проговорил Митя, — а может, та гора и пещера где здесь!
— Федосеич сказывал, Золотой на Каме да на Чусовой был.
— А может, сюда на покой-то ушел, про то никому не известно. Поищем?
— Айда! — согласился Валя.
Они шли сейчас мимо старых каменоломен. Место было глухое, в стороне от дорог и тропинок. Скалы изрыты небольшими пещерами. Ребята заглянули в некоторые из них, но ничего интересного не нашли.
— Постой, — сказал Валя, — я вот заберусь повыше, не увижу ли чего.
И он вскарабкался на большой камень, обломок скалы, вокруг которого густо рос шиповник и молодой сосняк.
— Красиво как! Видать отсюда дале… — голос мальчика неожиданно оборвался.
Митя глянул наверх и опешил: приятеля на скале не было.
— Митька! — вдруг раздался откуда-то глухой голос. — Механик, выручай!
Митя в три прыжка очутился на камне, где только что стоял неожиданно исчезнувший Валька. У самого края он увидел следы оползня — часть почвы, покрывавшей камень, обвалилась.
— Валька, где ты? — крикнул что есть силы Механик.
— Тут темно, — раздалось из густых зарослей шиповника. Только сейчас Митя заметил, что среди зарослей, казавшихся непроходимыми, вилась узенькая неторная тропка.
— Сейчас! — крикнул он и бросился вниз в заросли. Шиповник больно оцарапал босые ноги, голые по локоть руки, лицо. Внизу, под нависшим камнем, зияло отверстие небольшой пещеры. Из нее-то и слышался Валин голос. Митя, недолго думая, юркнул туда же. Он чиркнул спичкой. Слабый огонек осветил низкие своды, но даже при свете спички было видно, что пещера значительно глубже тех, в которых побывали ребята.
Спичка, догорев, обожгла пальцы.
— Айда, вылазь! — сказал Механик приятелю.
— Погоди, — возразил тот. — Осмотреть надо. Пригодится, собираться с ватажкой будем.
— И верно, — от волнения Митя даже заговорил шепотом. — Я сейчас, мигом.
Он выбрался наверх и вскоре вернулся, держа в руках несколько сухих сосновых
— Смотри, смотри! — закричал Валя. В углу под камнем лежала аккуратная стопочка тоненьких книжек.
Они схватили их и выбрались из пещеры.
— Тоже находка, — разочарованно произнес Митя. — Книжонки!
— А ты думал: золото?
— Да и неинтересные! Читай: «Пауки и мухи».
— И верно! Какой интерес про мух читать!
— А, может, там еще что осталось?
Второй, более тщательный осмотр пещеры принес ребятам новую находку: стопу печатных листовок. Озираясь, вышли мальчики из пещеры. Прочли одну. Интересно. В листовке было напечатано почти то же, о чем говорил Федосеич: про хозяев, про рабочих, да про жизнь тяжелую.
Ребята пристально посмотрели друг на друга.
— Да это хоть и не про Золотого, и не его это гора, а клад интересный! — сказал Митя.
— Не иначе тут и сходка бывает, про это самое толкуют, — Валя показал на листовки. — Зачем только тут книги про мух спрятали?
Митя не отвечал. Он внимательно читал. Это заинтересовало и Валентина.
— А ну-ка, валяй вслух!
Ребята присели тут же, в зарослях, и Митя вполголоса стал читать книжку. Она оказалась совсем не про мух. Понятнее, чем листовка, она рассказывала про тяжелую жизнь рабочих, про богачей-кровососов.
— Н-да-а! — протянул Валентин. — За такое, ясно, могут в тюрьму посадить.
— Что же с ними делать-то? — помолчав немного, спросил он приятеля.
— Отнесем домой, спрячем, а там посмотрим, с Колькой посоветуемся.
Ребятишки со всех ног ринулись домой. Спрятав книжки и листовки на сеновале и наскоро пообедав, они побежали к Осиповым.
Николая застали на крыше. Он гонял голубей.
— Колька, слазь! — крикнули приятели в один голос.
— Чего еще? Видишь — только взмыли. Сядут — слезу.
— Да брось ты!
Валентин сделал таинственное лицо. Это заинтересовало Николая. Он бросил шест, которым старательно размахивал, и быстро спустился к ребятам. — Ну?
— Не ну, а пойдем куда-нибудь.
— Говори здесь, — вишь, скоро сядут!
— Нельзя сразу, дело тайное, — полушепотом произнес Митя.
— А что я, девчонка? — нахмурился Николай. — Про тайное дело болтать буду?
Валентин с Дмитрием переглянулись.
— Без клятвы нельзя. Тут, может, смертью дело пахнет, — таинственным шепотом проговорил Валентин.
— Клянись, Никола! — решительно сказал Дмитрий. — Повторяй за мной.
Николай повторил за другом слова клятвы.
Приятели пробрались за баню. Торопясь, перебивая друг друга и поминутно оглядываясь, мальчики рассказали о ночевке у Федосеича, об атамане Золотом и своей находке.