Подруга бывает кусачей
Шрифт:
Но сегодня ему было не до капризов. Словно ошпаренный, он подбежал к своему «Ниссану» и долго приплясывал возле машины, стараясь попасть ключом в замок на дверце. Это у него не получалось.
– Волнуется бедняга. Видишь, как его припекло!
– Поживем увидим. Может быть, у него дома пожар.
– Пожар у него в другом месте.
И с этими словами Тоха тронул свою неприметную «девяточку». Машина была просто незаменима для слежки. В меру грязная, с поцарапанной дверцей, она не привлекала к себе ничьего внимания. Машина и машина. Однако под
Вот и сейчас Тоха ловко маневрировал в густом потоке автомобилистов, спешащих домой. Но Геннадий спешил явно не к себе домой. Его дом находился совсем в другом направлении. Прошло немного времени, и стало ясно, что Гена рвется из города.
– На Тосненскую трассу он двигается.
Так оно и оказалось. Впрочем, далеко из города Геннадий не стал уезжать. Он выехал из города и начал петлять в какой-то промышленной зоне. Вокруг были заброшенные складские помещения, территории заводов и снова то ли гаражи, то ли склады. Одним словом, обстановка была такая, что у обоих приятелей прошла по телу дрожь.
– Ну и местечко.
Наверное, и днем тут было не весело. Но в темноте, да еще под мелким то ли снегом, то ли дождиком, под порывами пронизывающего ветра тут было и вовсе скверно.
– Зачем-то же он сюда приехал?
– Ясно, что не удовольствия ради!
Геннадий, не замечая слежки, вылез из своего «Ниссана». И Владик с удовлетворением убедился, что тот ежится, несмотря на свою теплую кожаную куртку.
– Так ему, гаду, и нужно!
Непонятно почему, Владик ненавидел Геннадия лютой ненавистью. А с чего бы это? Они ведь даже ни разу не общались лично. Но, наверное, это было на уровне инстинктов.
Тем временем Геннадий, не туша фар, двинулся в сторону какого-то заброшенного строения из силикатного кирпича, деревянных брусьев, бетона и торчащих железных арматурин.
– Надо идти за ним!
И Тоха стал вылезать из машины. Владик за ним. Внезапно его осенила мысль:
– Слушай, а вдруг он вооружен?
– Вряд ли.
Однако сам Тоха вытащил из кобуры свой «макаров» и даже снял его с предохранителя.
– Лишняя осторожность никогда не помешает. Ну, пошли!
Теперь Геннадий растерял всю свою самоуверенность, которую демонстрировал в офисе. И двигался как-то странно. Припадая к земле. И постоянно озираясь. Тоха прижался к кирпичной кладке забора. Владик последовал его примеру. Местами кирпич выкрошился, но все равно забор представлял собой отличное укрытие как от непогоды, так и от пронзительных взглядов Геннадия.
Но внезапно он пропал.
– Куда он делся?
Приятели подбежали к тому месту, где секунду назад видели силуэт Геннадия. И увидели, что в стене складского помещения есть глубокая и широкая трещина. Собственно говоря, стена почти развалилась. И само здание было в аварийном состоянии. Еще чудо, что
– Идем туда!
И приятели протиснулись в трещину. Владику это удалось легко. А вот более плотный Тоха едва не застрял. И Владику пришлось его тащить.
– Уф! – выдохнул он, оказавшись внутри. – Жуть какая! Пока ты меня тащил, мне казалось, я слышал в стене треск.
– Это твоя куртка!
– Порвал!
И Тоха схватился за рукав. Нет, все было цело.
– И все-таки что-то трещало. Слушай, меня прямо пробрало!
Но Владик его не слушал. Ему показалось, что издалека до него донесся голос Леночки. Скорей туда!
– Погоди! Не торопись!
– Он ее убьет!
– А будет лучше, если он станет прикрываться ею, как заложницей? Послушай меня, не спорь с профессионалом!
И Владик покорился. Хотя его сердце настойчиво звало вперед. Туда, где теперь явственно слышался голос Леночки.
Девушка в самом деле была тут. Сама она полулежала на земляном полу. Связанная по рукам и ногам. Головой и плечами она опиралась о кирпичную кладку. И с недоумением смотрела на стоящего перед ней мужчину. Рот ей освободили только что, содрав с него изрядный кусок пластыря.
– Гена, – говорила Леночка, с трудом двигая воспаленными губами. – Что ты творишь?
– Молчи, дура!
– Гена, ведь еще твой отец работал на моего папу.
– И что? Теперь я тоже должен пойти по стопам папули? И горбатиться на тебя всю жизнь? А потом сдохнуть и услышать, как ты фальшиво рыдаешь над моей могилой?
– Папа был очень расстроен, когда погиб твой отец!
– Мой отец погиб из-за твоего. И не смотри на меня так! Мой отец поехал на ту встречу вместо твоего! И погиб!
– Ну да, на папу много раз покушались. То покушение было первым.
– И мой отец погиб за другого человека! За твоего отца!
– И ты винишь в этом моего папу? Ты хоть вспомни, он же все равно погиб! Всего через год!
– Вот именно! А я так не хочу!
– Чего ты не хочешь?
– Не хочу погибнуть из-за какой-то дурацкой преданности!
– Гена! – воскликнула Леночка. – Я понимаю. Тебя заставили, да?
– Никто меня не заставлял. Просто ко мне пришли люди и напомнили ту историю. Про твоего отца. И про моего. И намекнули, что если я не хочу повторить судьбу папы, то должен сам позаботиться о своей безопасности.
– Тебя заставили, – теперь уже грустно произнесла Леночка. – Они на тебя надавили. И ты испугался. Гена!
– Что «Гена»? Что «Гена»? Думаешь, мне легко?
– Ты что, в самом деле хочешь меня убить?
– А что мне делать? Добровольно уехать ты же не согласишься?
– Почему? Ты меня спрашивал об этом? Очень может быть, что и соглашусь.
– Все равно, – пробормотал Гена. – Все равно это теперь уже не имеет никакого значения. Ты должна умереть.
– Но зачем, Генка?! Клянусь тебе, я уеду! Спрячусь так, что меня никто и никогда не найдет.