Подруга Мародеров
Шрифт:
«Если когда-нибудь ты будешь тонуть, я спасу тебя».
Сириус закрыл глаза, прижавшись лбом к теплому от солнца стеклу.
«Тогда мне нечего бояться».
И смеющееся лицо Джейн в его памяти смывала черная ледяная вода.
Джеймс возвращался от Макгонагал в чуть приподнятом настроении. Ему удалось найти профессора и даже узнать от нее некоторые новости. Сперва он хотел вернуться к озеру и поделиться ими с Боунсом, но затем решил, что это потерпит до ужина. Когтевранец все равно явится в Большой
– Джеймс!
– девчачий голос остановил Поттера. Он оглянулся. К нему приближалась Лили, как всегда безумно красивая и удивительная.
– Привет, - робко улыбнулась она. Раньше за эту улыбку Джеймс отдал бы много. А уж за то, чтобы она сама позвала его - еще больше. Но сейчас он не ощутил ничего при ее приближении.
– А я только из гостиной, - произнесла девушка, заправляя за ухо прядку ярко-рыжих волос.
– Сириус, кстати, искал тебя.
– Хорошо, - кивнул Джеймс. Бродяга тревожится за него, пусть и не подает виду. Но уж кто-то, а Поттер научился распознавать чувства под его аристократичными масками.
– Слушай, я хотела сказать… - Лили нерешительно стиснула пальцами пуговицу на своей мантии, - мне очень жаль Джейн. Я надеюсь, что она скоро поправится. Римус сказал, что опасность миновала.
– Да, - подтвердил Джеймс. Так им сказала Макгонагал. Сегодня она вновь заверила его, что все хорошо. Но если Джейн стало лучше, почему тогда к ней никого не пускают? Что-то идет не так. Она лежит за семью замками в больничном крыле. Сначала ее хотели отправить в больницу, но потом решили, что это может украсть время, необходимое для спасения. Джейн слишком долго пробыла под водой, прежде чем ее вытащили. Джеймс помнил ее бледную влажную кожу, синие губы, сомкнутые глаза. Свой страх и панику. Она не дышала. Он мог поклясться в том, что она не дышала, и сердце ее не билось. Весь день и всю ночь что-то происходило в больничном крыле. А затем им лишь сообщили, что риск жизни миновал, и закрыли все двери, запретив им увидеть свою подругу.
– Ты очень беспокоишься за нее, я знаю, - Лили внезапно взяла его руку в свою ладонь. Джеймс удивленно взглянул на девушку, не понимая. Она улыбнулась ему, и щеки ее покрыл смущенный розовый румянец, очень шедший ее живому лицу и сияющим глазам.
– Если тебе нужно поговорить, то я могу выслушать тебя. Ты можешь на меня рассчитывать, Джеймс.
В желающих поговорить с Джеймсом в последнее время не было отбоя. Не далее, как сегодня утром эту услугу предлагал ему Питер. Вчера и позавчера настойчиво пытался поговорить с ним Римус. Профессор Макгонагал и то сказала, что если ему есть что сказать, то она к его услугам, когда он в последний раз пришел за новостями. Даже Эдгар Боунс и то не стал бы возражать, если бы Джеймс внезапно решил излить ему свою душу.
– Спасибо, Лили, - ответил он.
– Как-нибудь в другой раз, может быть. Я пойду. А то Бродяга меня ищет, ты же сказала.
– Ах, да, - выдохнула Лили потерянно.
– Пока.
– Пока.
Джеймс развернулся и пошел в общую гостиную. Еще год назад он бы прыгал от счастья, что Эванс предлагает ему свою компанию. Но за это время все изменилось. Лили, она прекрасная, добрая, умная, чуткая. Просто потрясающая. Джеймс искренне восхищался ей. И был влюблен. Когда-то. Нет, она нравилась ему до сих пор. Но не так, как Джейн.
Сириус отыскался
– Бродяга, - произнес Поттер, чтобы обратить на себя внимание. Сириус бросил на него короткий взгляд.
– Посмотри сюда.
Джеймс подошел и сел рядом с другом. А затем взглянул на рисунок. Это было старое творение Джейн, еще со второго курса, судя по дате. Черное озеро в центре листа, уходящее своим краем куда-то вдаль. Лес на фоне. Круглые камни на берегу. На одном из них сидел мальчик в мантии. Лица не было видно, лишь сгорбленная спина, словно он устал или был опечален чем-то. И макушка с черными волосами.
– Никого не напоминает?
– поинтересовался Блэк. Не нужно было быть провидцем, чтобы увидеть в этом рисунке то же, что и Сириус. Джеймс буквально только что вернулся оттуда. И видел этого мальчика с опущенными плечами и темными волосами.
– Это невозможно, - прошептал он.
– Этому рисунку четыре года. Они тогда даже не были знакомы.
Сириус поджал губы и захлопнул альбом.
– Значит, все-таки возможно. Где ты был?
– Ходил к Макгонагал, - почему-то о Боунсе, особенно после такого пророческого рисунка, упоминать не хотелось.
– Я уже передал Рему и Питеру ее слова. Говорит, Джейн стало лучше. Но визиты пока запрещены.
– Ничего конкретного, как всегда, - фыркнул Блэк.
– Они водят нас за нос и что-то скрывают.
– А главное, нам никак не узнать правду. Не проникнуть в больничное крыло.
Они уже пытались. Но на двери были наложены столь мощные чары, что даже Римус не смог их снять.
Внезапно Сириус прищурил глаза, внимательно заглядывая в лицо Джеймса.
– Сохатый, - выдохнул он тихо, - ты не хочешь поговорить?
Джеймс рассмеялся бы, если бы не был так напряжен в последние дни. Сейчас же он ограничился лишь тем, что громко фыркнул и покачал головой.
– Я смотрю, у нас как-то стремительно появилась масса психологов, готовых предоставить свои услуги почему-то именно мне. Но знаешь, Бродяга, думаю, я обойдусь без этого.
Сириус пожал плечами, как бы говоря, воля твоя. Вот кому бы точно не мешал душевный разговор и помощь, так это Боунсу. Если он продолжит в таком же духе, то точно свихнется. И будет в Хогвартсе собственный сумасшедший, каждый день приходящий на берег озера. О нем сложат легенду, которая через сотню лет обрастет завидной бородой небылиц, превратится в сказку или ужастик, и в итоге войдет в золотой фонд преданий Хогвартса. Подумав так, Джеймс решил, что ему действительно все-таки нужно поговорить. Но не с Сириусом и уж тем более не с Эванс. С Эдгаром Боунсом.
Когтевранца Джеймс поймал после ужина. Боунс шел в компании двух парней, пытавшихся его развеселить. Но, услышав оклик Поттера, он моментально забыл о своих приятелях и устремился к гриффиндорцу.
Слова Джеймса о состоянии Джейн он выслушал спокойно, а под конец покачал головой из стороны в сторону.
– Ты не рад?
– удивленно свел брови Сохатый. Эдгар огляделся по сторонам, затем взял Поттера за локоть и отвел подальше от чужих ушей и глаз.