Подруга по контракту
Шрифт:
А внутри меня все клокотало: Виола снова рисует! Рисует! Мне хотелось немедленно сообщить о нашем прогрессе Павлу, но по телефону я этого делать не рискнула. Решила дождаться вечера.
Наивная!
Мы с Виолой успели поужинать и немного прогуляться по набережной, а Павла все не было. В итоге я отправила «племяшку» спать, а сама, выждав минут двадцать, спустилась в гостиную, чтобы таки подкараулить «брата». Сидела я там почти час, а потом слегка задремала. Наверное, стрекот цикад меня убаюкал. Цикады в этот вечер заходились как
Щелк-щелк… Я подняла голову от подушки и прислушалась. Кажется, входная дверь. Ноги сами поднесли меня к окну: автомобиль Павла уже был во дворе. Я размяла затекшие плечи и помассировала шею, а потом выждала пятнадцать минут, чтобы дать «брату» время переодеться. Выждала и, прижав альбом, к груди, двинулась к его комнате.
Стучать мне пришлось дважды, потому что после первого раза никто не открыл. Впрочем, и после второго за дверью была тишина. Может, мне показалось, что Павел в доме? Может, он вышел в сад? Я уже было развернулась, чтобы вернуться в гостиную, как дверь позади меня еле слышно отворилась.
— Ты что-то хотела? — в голосе Павла было столько приятной хрипотцы, что под ложечкой у меня затрепетало.
Я обернулась. Он стоял передо мной почти голый, только бедра прикрывало полотенце. По красивым мускулистым плечам и груди стекали капли воды. В общем, ничего удивительного, что все мысли разом покинули мою блондинистую голову.
— Зачем ты пришла? — с нажимом переспросил Павел.
Черт! Действительно, зачем? Что-то я решительно не могу вспомнить. Мой взгляд проследил за одной из капель, медленно но верно сбегающей по крепким мышцам пресса к островку темных волос, виднеющихся над полотенцем.
— Что, так и будешь пялиться? — в тоне Павла послышалась насмешка.
Я испуганно опустила глаза и тут же заметила альбом в своих руках. Ах да, вот же мое дело!
Набрав полную грудь воздуха, я протиснулась в комнату и прикрыла за собой дверь.
— У меня для тебя сюрприз.
— Что, опять? — он как-то странно улыбнулся и резко оттеснил меня к стене. — Никак не уймешься?
Его зрачки угрожающе расширились, отчего довольно светлые глаза стали почти черными. Между бровей пролегло две напряженных морщинки. Он подался вперед и задумчиво погладил меня по щеке. А потом его пальцы по-хозяйски очертили мои губы. Я едва заметно вздохнула. Что он, черт возьми, делает? Я и так с трудом соображаю из-за всех этих дурацких кубиков на его прессе.
Губы Павла тронула понимающая улыбка. Он читал меня как открытую книгу и явно упивался произведенным эффектом. Чуть погодя, он позволил своим пальцам пробежать по моей шее, скользнуть на грудь и опуститься почти до ложбинки между чашечек кружевного бюстгальтера, торчащего из-под моей майки. Нахальные пальцы оставили на коже горячий след и тут же вернулись к моему явно раскрасневшемуся лицу, словно ничего и не было.
На мгновение мне показалось, что я задыхаюсь. Ноги у меня так и пытались подогнуться, и только
— Я и правда по делу. Вот! — я раскрыла альбом и протянула ему. — Смотри: это Виола нарисовала сегодня.
Он переменился в лице. Тут же забрал у меня альбом и впился взглядом в рисунок, провел по нему ладонью. Его глаза почти мгновенно подозрительно заблестели. Неужели слезы?
Подтвердить догадку я не успела: он отвернулся, отошел на пару шагов в сторону.
— Как ты смогла ее уговорить?
— Хитростью.
Несколько секунд он молчал, а потом едва слышно вздохнул.
— Ну хоть так…
Раздался странный хруст. Я заглянула через плечо Павла и поняла, что он вырвал лист из альбома.
— Эй! — завопила я. — Ты что творишь?
Павел оглянулся, в его лице уже не было и капли того наглого выражения, с которым он меня встретил.
— Пожалуйста… — попросил он дрогнувшими от волнения губами. — Разреши мне взять этот рисунок себе.
В его голосе было столько мольбы, что я даже не поверила собственным ушам.
— Ладно, бери, — пробормотала я, почему-то смущаясь. — Все равно ты его уже выдрал.
Он вернул мне альбом, и я натянуто улыбнулась:
— Спокойной ночи.
— Подожди, — он снова придвинулся ко мне и как-то по-особенному сжал мою руку. — Спасибо тебе.
— Да пока не за что. О серьезном прогрессе говорить еще рано, но мы работаем.
— Я знаю. Кстати, извини за утро.
— И ты меня извини, — пробормотала я чуть слышно и быстро выскользнула из комнаты.
Сердце у меня стучало как бешеное.
41
Еще два дня до поездки в Краснодар пролетели почти молниеносно. Я все так же устраивала для Виолы уроки кулинарии, а она продолжала учить меня рисовать. Последнее ей давалось нелегко: я старательно «тупила» и косячила.
Один раз я улучила момент и тайком спросила у Павла:
— А где Виолины подруги? Вроде Георгий говорил, что до аварии твоя дочь была довольно общительным ребенком.
«Брат» как-то сразу приуныл:
— Подруги отвалились. Виола несколько месяцев отказывалась с кем-либо общаться, так что эти девочки уже давно о ней забыли.
— Понятно. Ну ничего: эти забыли, новых найдем.
Он скупо улыбнулся:
— Какая ты все-таки амбициозная девушка! А по виду и не скажешь.
— Не стоит судить людей по внешности. А тем более делать скоропалительные выводы. Мне вообще кажется, твое мнение обо мне во многом не соответствует действительности.
— Может быть, — вдруг согласился он. — И все-таки я тебе так скажу: на подруг можешь особо не упирать. Главное, чтобы Виола к осени перестала противиться возвращению в школу. Большего от тебя не требуется.