Подруга
Шрифт:
А Тхар недовольно запихивала в себя остывшую еду и обречённо думала, что вряд ли она в последний раз вынуждена выступать миротворцем.
Цедарг же задумчиво глядел то на одного, то на другого, то на третьего и что-то замышлял. Но что? А кто его знает!
Сидя на краю облюбованной телеги, Тхар болтала ногами, откинув голову назад и разглядывая звёздное небо. Она была рада, что Ллио с Рианом их нашли, что конфликт с Диреллом более-менее разрешился, что Тиля до утра прогуляет, а потом будет так же мечтательно улыбаться, как и в первую встречу со Странником.
— Тхар, —
— Ум? — отозвалась девушка, опуская голову. Орк легко оттолкнулся и сел рядом на краю телеги.
— Спасибо.
— За что? — удивилась Тхар.
— За поддержку. Видишь ли… моя мать…
— Ой, да плюнь ты на Дирелла! — прервала его девушка. — Глупый занудный ограниченный эльф!
— Да, — не без удовольствия согласился орк. — Но меня его слова задели. Видишь ли, мои родители не были женаты.
Радег помолчал, ожидая реакции девушки, всё равно, какой. Но её не последовало, и он продолжил:
— Я отца не интересовал — полукровка, рождённый человеческой женщиной… А для моей матери этот орк стал первым и единственным мужчиной, она всё ждала и надеялась, что он женится на ней и признает меня. Но так и не дождалась: он умер. И меня разыскал уже дядя — ни у моего отца, ни у него больше не было детей, и род рисковал оборваться на них. Вот дядя оказался отличным мужиком: и в клан меня принял, и научил очень многому… И Цедарга вон ко мне приставил, — засмеялся Радег добродушно.
— Цедарг — то, что надо, — уверенно ответила Тхар. — Хороший командир и здраво рассуждающий орк. Кстати, если ты думал дождаться от меня осуждения твой незаконнорождённости, — девушка преувеличенно чётко проговорила заковыристое слово и продолжила: — то глубоко ошибаешься: я тебя отлично понимаю и сочувствую. Ты даже не представляешь, сколько я сама натерпелась в детстве от добрых соседских детишек, не забывавших мне напомнить, что я даже имени моего отца не знаю.
— Как так получилось? — осторожно, готовясь извиняться, спросил Радег. Для него самого тема была всё ещё болезненной, и он не хотел тревожить возможно так и не затянувшиеся раны девушки, которая ему очень нравилась.
— Моя мама в шестнадцать лет ушла из дома, — спокойно начала Тхар. — Дедушка с бабушкой думают, с бродячим музыкантом, который накануне играл на соседской свадьбе. В общем, никто точно не знает. Через девять лет она умерла в обители Разделяющих печаль, недалеко от нашей усадьбы. Никаких свидетельств о браке не нашли, у мамы оказался только её документ. Даже на меня ничего не было, мне первый документ Разделяющие сделали. Так что я не знаю, были ли мои родители женаты на момент моего зачатия и рождения. Да и честно говоря, очень сомневаюсь, что были, — Тхар со вздохом откинулась назад, забрасывая руки за голову, и закрыла глаза.
Радег некоторое время сидел молча, обдумывая услышанное и испытывая облегчение оттого, что для девушки его сомнительное происхождение не значит ровным счётом ничего. Потом обернулся и стал смотреть на неё в полутьме.
Размазнёй бы его никто не осмелился назвать, но до четырнадцати лет его воспитывала женщина, и это наложило отпечаток на характер полуорка: он выделялся среди сверстников обеих рас слишком развитым умением чувствовать.
— Радег, — резко сказала девушка, не открывая глаз.
— Извини, не удержался, — чуть усмехнулся орк и сказал с тоскливым восхищением: — Ты такая красивая! И мне с тобой легко. Ты такая живая, настоящая… С тобой не надо никем притворяться. Ты меня принимаешь таким, какой есть… или, вернее, не принимаешь вовсе, — орк неожиданно оборвал себя, резко сел, соскочил с телеги и в несколько шагов скрылся в темноте.
Тхар растерянно села и некоторое время удивлённо таращилась в ту сторону, приподняв бровь, с выражением на лице: "что это было?". Потом пожала плечами, забралась глубже в телегу, стянула сапоги и свернулась клубочком, пряча ступни под мягким лёгким мешком с барсуком, а может, куницей, а может, и собольком…
Сквозь сон девушка почувствовала, как кто-то укладывается рядом, изо всех сил стараясь делать это осторожно, но выходило ужасно неуклюже — гость уже два раза нечаянно толкнул её в спину.
— Ллио? — опознала она, но открывать глаза поленилась.
— Я тебя разбудил? — расстроился эльф. — Извини, пожалуйста!
— Ничего, спи, — пробормотала она, снова погружаясь в дрёму.
— Мне Радег сказал в этой телеге ложиться, — зачем-то объяснил эльф. — И ещё добавил, что когда станет холоднее, ты будешь спать в его фургоне…
— Размечтался, — буркнула девушка, от неудовольствия даже переворачиваясь на другой бок, лицом к Ллио.
— Я тоже так подумал, — фыркнул эльф, укрывая девушку своей курткой. — У меня спальник с собой!
Тхар недовольно замычала, пытаясь на ощупь впихнуть куртку обратно щедрому дарителю, эльф неожиданно не стал особо сопротивляться. Дождался, пока она уснёт, и осторожно укрыл. А потом ещё долго смотрел на раскинувшийся над ними звёздный шатёр и чему-то улыбался.
Две человеческих девушки (точнее, три, но об этом знали далеко не все), три эльфа, один полуорк, девять орков и одиннадцать людей-мужчин — разросшийся обоз на следующее утро отправлялся в путь. Почти каждого из них мучили мысли, что сосуществование будет далеко не мирным, но все, по той или иной причине, согласны были пока что потерпеть. А там уж… у некоторых были большие планы на более чем двухмесячное путешествие до Заречного. У каждого — свои, и не всегда вполне благовидные.
А дорога всё расставит по своим местам и каждого приведёт к тому финалу, которого тот заслуживает. По крайней мере, так говорил Галеро, а у Тхар не было оснований ему не верить — никто лучше сахези не знает все дороги Мира и то, куда они ведут.