Подружка
Шрифт:
В Москве, наверное, все замело… Белое, мёртвое царство…
Хорошо, что впереди ещё несколько дней отдыха – поедет за город, на дачу и, может, даже успеет покататься на лыжах… Она усмехнулась: да, если вообще сможет отсюда выбраться…
С зимой им в Москве в этом году повезло! Ещё в конце ноября снег просыпался на дорожки, покрыл лужайку с пожухлым газоном, припорошил розы, дикий виноград, повис на крыше. Светлана радовалась: белое покрывало высветило горизонт, добавило света. И в доме повеселело.
А снега
Она вспомнила, что не позвонила мужу. Будет волноваться, поедет в аэропорт…
Света достала мобильный.
– Мне нужно отлучиться. Не присмотрите за багажом? – по-русски вдруг обратилась к ней незнакомка и встала.
Светлана увидела её светло-голубые глаза, прямую спину и строгий наклон головы, как у танцовщицы. Мальвина стояла, устремившись ввысь, как тростинка, расправив тугие плечи.
– Да, пожалуйста, охотно… Не беспокойтесь… Сидеть все равно… Неизвестно, когда вылет.
– Почему? Известно: вылет нескоро… – сказала Мальвина чуть хрипловато.
– Вы правы. Это то единственное, в чем есть уверенность…
Интересно, почему девушка решила, что Света русская? Вроде, ничем не отличается от окружающих. Она посмотрела на свои потёртые джинсы. Ослабила шарф не шее. Кофта иссиня-серая, будто полинялая. Вон, крупная женщина неподалеку в похожей.
А ведь и она поняла, что девушка из России! И не потому, что в раскрытом рюкзаке увидела книжку. Смотрит, как Антон на перроне.
Света вспомнила, как тот бежал за вагоном.
Столько лет сын живёт за границей, учился в школе, теперь – в университете. Порой казалось, что он испечен из другого теста: говорит, думает, реагирует иначе, более свободен, раскрепощён, лишён предрассудков и условностей – всего, что так мешает ей в жизни. А европейское образование, английский язык ещё больше проявили в нем русское, ярко обозначили. Как ёлка в снежинках в саду – не пройти мимо. Привлекает взор. Махал рукой, во весь рот, широко улыбался ей, а в глазах – затаённо, глубоко – притаилась грусть. Поволокой – печаль… В двадцать лет – печаль, глубина?! Откуда?
И девушка… Что выдало в ней русскую? Может, взгляд в зеркальце? Интересно, зачем вообще она в него смотрелась? Что хотела увидеть в крошечном отражении? Подбородок вверх тянула… Головой крутила… Трогательно поджимала губы… Маленькое движение – взгляд в зеркальце. Ведь не просто нос или губы видела! Ответ искала! Подтверждение! Что хотела в себе понять? Или опровергнуть?
– Не хотите ещё кофе? Я могу сходить… – Мальвина вынула из рюкзачка кошелёк. – Купить вам?
Из небесно-голубых глаз струилась
– О! Спасибо! С удовольствием! Вкусный кофе.
– Пахнет чудесно. В носу щекочет. – Девушка трогательно, по-детски – потёрла ладонью нос. – Сейчас чихну.
Свет, печаль – из глубины… Хоть и улыбается… И эта блузка – малиновая, огненная… Француженка бы такую не надела… и немка, и англичанка…
Светлана улыбнулась:
– Чихнуть – это хорошо. Это на здоровье!
Достала из сумки бутерброды. Хорошо, запаслась. Сколько ещё сидеть?
– Я не спросила: вы кофе с молоком любите? Я капуччино взяла, – Мальвина поставила на столик чашки.
Света увидела тонкие, будто спичечные, девичьи запястья, розовые пальчики, как у ребёнка.
– Меня, кстати, Анной зовут.
– Очень приятно, Анечка. Спасибо, люблю с молоком. А я Светлана… – Она запнулась. Светлана или Светлана Сергеевна? Или тётя Света? Как принято? В Европе до ста лет без возраста, без отчества – сами по себе.
Подруга из Гамбурга возмущалась, когда маленький Антон называл её «тётя Лена» – перед бойфрендом стеснялась прозвучать «тётей».
– Вы давно здесь? – Светлана красноречиво окинула головой переполненный зал.
– Прилично. Уже и книжку почитала, и домой позвонила, и кофе выпила. А самолёт из Лондона так и не вылетел.
– В Лондон летите?
– Родителей встречаю. Я в Париже учусь. На лыжах собирались покататься, несколько дней в горах провести. Каникулы…
– А я в Москву – нагулялась, наотдыхалась. Там тоже снег и лыжи – правда, беговые… – Света всыпала в чашку сахар. Размешала. – Думаю, к моему возвращению не растает, столько намело. Что-нибудь да останется…
– Я в Москве давно была – летом. У бабушки, – Аня улыбнулась и взгляд её потеплел.
– Любимая внучка?
– Да, любимая, – вспыхнула от удовольствия.
– Наверное, бабушка ждёт – не дождётся…
– Это так. – Она опустила голову к чашке. – Я в Москве летом бываю. Летом каникулы длинные.
Тронула телефон и экран вспыхнул. Аня посмотрела в него, нахмурилась.
– Анечка, угощайтесь, – Светлана придвинула пакет с бутербродами. – Антошка – сын заворачивал, я отказывалась. Щедро положил и травы, и сыра. Вкусно и невредно: без майонеза, без соуса.
– Спасибо. – Мальвина ткнулась носом в свёрток, развернула. – У! Пахнет вкусно.
Готовить на пару, вместо соли использовать лимон, варить умеренно – не пережаривать и не переваривать – Света научилась у сына. Ей нравились завтраки-праздники с ним: Антон красиво накрывал стол, раскладывал на тарелках цветную россыпь вкусностей – аж слюнки текли.
– Вы в Европе все задвинуты на полезном питании, здоровом образе жизни. Это правда? – спросила у Ани.
– У меня папа за этим следит.
– На завтрак мюсли, вечером после шести не есть. Так?
– Еду не запивать, белки с углеводами не смешивать.