Подрывник

Корчевский Юрий Григорьевич

— Добренькую женщину нашёл?

— Так получилось.

— Ладно, живи пока.

Саша убрал нож в ножны, поднялся.

— Эй, — окликнул его окруженец, — возьми меня с собой!

— У меня не приют для сирот. Иди, куда шёл.

— Вдвоём сподручнее идти.

— Не нужен ты мне.

Лишние люди Саше сейчас действительно были не нужны. Он горел одним желанием — подорвать мост с эшелоном. И тогда можно будет уходить отсюда спокойно.

Саша

перебрался ещё через три участка, потом перебежал через небольшое поле. Вот и лес. Похоже, ему надо немного левее — вышел ведь он с другой улицы.

Он пробежал немного вдоль опушки, остановился и дважды тоненько свистнул — как суслик.

— Сержант, ты?

Из-за деревьев шагнул Рогозин.

— Долго, заждался я тебя. Но в селе тихо. Если бы немцы застукали, шум бы поднялся, стрельба.

— Правильно подумал.

— Сержант, человек к лесу бежит!

И в самом деле, из села в лес метнулась тень. Наверняка окруженец давешний. Вот прилип, как банный лист к известному месту.

Вскоре раздались шаги, шорох листвы.

— Эй, ты где? — спросили из темноты.

— Чего ты за мной увязался? — вопросом на вопрос грубо ответил Саша.

Это и в самом деле был окруженец. Он подошёл поближе.

— Так вас двое? — удивился он.

— Тебе какое дело? — отрезал Саша.

— Возьмите меня, я обузой не буду. Мне к своим надо.

— Ещё неизвестно, какой ты свой, — подал голос Рогозин.

— Так что мне — к немцам идти сдаваться? — с каким-то отчаянием в голосе спросил окруженец.

Саше стало жалко мужика.

— Ладно, чёрт с тобой, пошли. Только лёгкой жизни я тебе не обещаю.

— Согласен.

От села шли быстро. Немцы по ночам из населённых пунктов не выходили, и шансов наткнуться на них не было.

Они вышли к железной дороге и двинулись вдоль неё. Окруженец несколько раз поглядывал на небо, потом заявил:

— Мы не на восток идём.

— А кто тебе сказал, что мы на восток пойдём, что к своим пробираться будем? У нас тут дело есть. Вот провернём, а там видно будет.

— И что за дело?

— Любопытный больно!

Дальше окруженец шёл молча.

Уже начало светать, когда они по лесу добрались до своей базы.

— О! Пулемёт! — обрадованно вскрикнул окруженец.

— Не твой, отойди, — отрезал Рогозин.

Саша с облегчением снял с себя гранатную сумку и достал из карманов две банки консервов.

— Богато живёте! — позавидовал окруженец.

— Ты лучше расскажи-ка нам, мил-человек, кто ты такой, откуда и как звать-величать.

— Телефонист

я, Борис Шередин, в Минске служил. Старшина взвода связи. Отходил со своими, попал в котёл под Витебском.

Окруженец помолчал немного.

— Из взвода нашего я один остался, все остальные погибли.

— Коммунист?

— Беспартийный.

— Чего так?

— Отец священником был.

В комсомол и в партию принимали людей из рабочей среды, из крестьянства. Происхождение играло роль, о нём каждый писал в анкете.

— Понял. Сейчас отдыхать. Рогозин, на пост. Ночь опять бессонная предстоит.

Саша уснул быстро.

Проснулся он от толчка. Рядом с виноватым видом стоял Сергей.

— Что случилось?

— Окруженец, старшина этот, исчез.

Остатки сна сразу улетучились.

— Как?

— Сказал — до ветру хочет. Ушёл — и с концами.

Саша сел, бросил взгляд на мост. Тревоги там не было, часовые стояли у будок. Если бы старшина хотел сдать их немцам, он бы в первую очередь туда пошёл. Скорее всего, он увидел, что их двое, понял, что они тоже от своих частей отстали, и счёл за благо смыться. Зачем только напрашивался? Одно плохо: старшина знал, где у них пристанище. Саша посмотрел под дерево: пулемёт стоял на месте.

— Чёрт с ним, наука будет. Отлежимся до вечера здесь, а вечером уйдём — совсем уйдём. Ты ложись, Сергей, поспи, я подежурю. Жалко, место хорошее, за охраной моста наблюдать можно.

— Ага.

Сергей улёгся и почти сразу же уснул.

Саша отошёл от днёвки метров на двадцать и улёгся в высокую траву. Не должен вроде старшина немцев привести, но поостеречься надо.

Послышался шорох. Саша сразу насторожился, поднял автомат.

Но это возвращался старшина. Через плечо у него был переброшен крестьянский мешок, в каких обычно картошку на телегах возят.

— Стой! — тихо скомандовал Саша.

Старшина замер.

— Ты куда и зачем отлучался?

Старшина с шумом выдохнул.

— С женщиной-то я вчера о еде и одежде договаривался, вот — принёс.

— Почему разрешения не спросил, тайком?

— Боялся — не отпустите.

— А не боялся, что в лоб стрельну?

Старшина пожал плечами.

— Показывай, что принёс?

Борис развязал горловину мешка и вытащил ситцевую рубашку и чёрные штаны. Всё остальное место занимала картошка.

— Во, бульба. Сварим — всё еда будет.

— Пока не получится. Если ты заметил — мост рядом, охрана. Дым от костра вмиг заметят.