Подснежные истории
Шрифт:
Вот возле четвертого подъезда моего, первого, дома всегда гордо лежал серый пес Верный, были Кроха, Бона, Серый, Мухтар, Полкан (конечно!), Белка. Такие классные имена! Не было Лаки, Греев, Блэков, я ничего не имею против, но запад настолько прочно вошел в нашу жизнь в 2000е, что неприятно о том, что забыли такие добрые и ласковые имена и названия.
Ближе к осени все собаки набирали густую шерсть к зиме, и, к сожалению, порой даже трагедии, становились объектами охоты браконьеров, да, были и такие, которые забирали собак для шерсти…Это ужасный факт существовал и видимо их никак было не поймать или это было не наказуемо с точки зрения законов. Тогда все хозяева своих Полканов и Белок выстригали им клоками все густую шерсть на спине и по бокам, и они все становились в горошек, смешные и одинаковые.
Музыкальный спектакль
В
С Ленкой мы устраивали спектакли и концерты очень часто у себя дома. Обычно это происходило, когда у кого-то из нас были гости и в середине веселья, когда родители с гостями еще не ели сладкое и не танцевали. Да! Да! Вот так раньше проходили вечеринки по квартирам – сначала раскладывался стол, как правило это был стол-книга, накрывался накрахмаленной праздничной скатертью, выставлялся хрусталь и праздничные сервизы, серебряные ложки, я любила крутить салфетки в стакан красивым цветочком-лилией, на кухне умопомрачительно пахло очень вкусно, в хрустальные вазы раскладывались салаты, на красивые тарелки бутерброды со шпротами, в специальные селедницы – селедка присыпанная сверху зеленым луком, выращенным на подоконнике. Подавалось сначала закуски, хлеб нарезанный в отдельную корзинку передавался гостям из рук в руки по кругу, говорились тосты, смеялись. Потом хозяйка торжественно выносила горячее – это было зачастую курица с картошкой, видимо в советские времена это был показатель роскоши, а может и доступности. Дальше следовало длительное застолье, с тостами, потом с разговорами небольшими кучками, с перекурами мужчин в подъезде или на кухне (в Снежногорске дома без балконов). Далее мужчины могли сесть играть в шахматы, женщины говорили про чулки, рецепты, врачей и эстраду. И уже далеко вечером, убирались и мылись тарелки, заново раздавалась на стол и подавался торт и ваза с конфетами, разливался чай в чашки, включался громко проигрыватель или магнитофон, и все вставали танцевать. Вот здесь начиналось безудержное веселье иногда с перерывом на выпить пару рюмок, чашек чаю или покурить.
Так вот мы с Ленкой выступали в том промежутке, когда еще сладкое не подалось и мужчины еще не сели играть в шахматы.
Обычно сценарий был спонтанный, главное было не повторяться, чтоб мы были всегда актуальны и интересны. Бывало, что это просто было исполнение пьесы в четыре руки на пианино, но об этом просили сами гости, мы были не в восторге, нам это и на сцене и в музыкалке надоедало, души наши требовали нового и свежего. Бывали кукольные театры, сооруженная загородь из табуреток и покрывала, участники спектакля из всего подручного материала и игрушек. А бывали и личные дуэтные выступления с танцами и песнями. Вот для таких выступлений тетя Люба разрешала брать все ее платья, Ленка на правах дочери хозяйки гардероба конечно надевала самые лучшие, особым было желтое в крупный черный горох с кружащейся юбкой и широкими рукавами, мне же надо было еще подобрать что намотается на меня как на спичку и будет нормально смотреться. Были и цыганочка с выходом, и кружащиеся цветы, и танцующие куклы, и елочные игрушки, и кружащиеся снежинки (между прочим это все названия танцев, которые не озвучивались зрителям, они должны были догадаться, и кто давал первым правильный ответ получал от нас приз).
Вообще к выходу на большую сцену мы с Ленкой были готовы. В спектакле были задействованы все наши одноклассники по музыкалке, в том числе Дашка Котова и Катя Петрова. У Кати Петровой кстати были известные родители на весь поселок – папа врач хирург, мама учитель биологии. Таня тоже, как и мы с Ленкой, была круглой отличницей, и мы с ней дружили с садика, еще и жили в одном доме. Таню выбрали играть роль Элизы. Это самая прекрасная роль, ведь она мало того, что главная и девчачья, так она предусматривала шикарные платья принцессы, вот Кате повезло.
Наши мамы колдовали над костюмами, кроили крылья из старых простыней и сооружали короны из проволоки, обмотанной золотой фольгой, мы ведь были принцами, лебеди с коронами. Мы все выступали в синих трико (подштанники которые носили зимой) и свитерах. Самый красивый свитер был у Дашки, ее мама так красиво вязала, и свитер она связала специально к выступлению, сине-зеленые нитки с блестящими ниточками. С Ленкой крутились у зеркала дома и не могли дождаться выхода в свет наших принцев)
В самом спектакле было много смены декораций, ведь Элиза то в лесу вязала, то набрела на озеро, где плавали мы, братья-лебеди, замуж вышла за принца во дворце, но сбегала на кладбище ночами к упырям, то в темнице плела рубашки, то на казнь ее вели. Для этого были нарисованы на плотном картоне деревья (имитация леса) и прикреплены к доскам, устойчивым на полу, нарисованы камыши и кувшинки с лягушками (озеро), страшный забор (видимо это было кладбище или что-то наподобие), замок со светящимися окошками (дворец принца), огромный костер и цветущий куст (для кульминации сказки, где костер превращается в цветущий сад после того, как братья стали людьми, а Элиза заговорила).
Нам с Ленкой предстояло успевать и уносить/приносить декорации, из огромных кусков ткани делать вид полей (ярко зеленая ткань заменяла траву) и озеро, по которому плыли лебеди, для этого мы разворачивали рулон ткани брали концы в руки и делали «волны».
В принципе мы так же с папой раз в месяц вытряхивали и чистили ковры и дорожки на снегу. Рано утром в субботу начинали уборку, сворачивали рулонами ковровую дорожку из зала и половики из нашего длинного коридора и кухни и с веником и палкой шли во двор, взгромождались на наш высокий, спрессованный долгой зимой сугроб, образовавшийся поверх кустарного парка, разматывали рулоны и начинали топтаться по ним, папа бить палкой, потом переворачивали и делали тоже самое, в самом конце сметали с поверхности веником снег, делали «волну» половиками и сворачивали в рулон, на снегу оставались серо-черные следы от выбито- вытоптанной пыли. В процессе иногда из форточек нашего дома доносилось:
– Колька, ну вот кто тебя просил так делать?
– Коля, ну ты человек или нет?
– Николай, оставайся на улице, теперь придется тебе мне помогать, у тебя же лучше и раньше всех получается!
– Коля, ну кто ж так делает, а? Кто ж в святую субботу половики чистит?
– Иди теперь сам объясняй моей, почему ты так делаешь, а я не могу!
Как я потом слышала рассказ папы маме, что это мужчины нашего дома, так высказывали недовольство, что их жены «пилят» на тему «Иди и ты почисть ковры! Видишь, Коля Терехов может, а что значит ты не можешь?».
Был генеральная репетиция без костюмов и две генеральные репетиции в костюмах. Какое же красивое принцессинское платье было у Кати – красное с белым, с прозрачными рукавами, длинное и объемное как колокольчик, до пят, со стоячим накрахмаленным воротничком, золотая корона на голове у Кати была шикарной! Мы были тоже хороши – синие костюмы, прикрепленные крылья к спине и рукавам. У меня самая сложная конструкция, так как я должна была остаться с одним крылом. У всех крылья были пришиты к свитерам, у меня тоже, а в конце, когда Элиза накидывала на нас рубахи из травы, мы очень быстро скидывали свои свитера и оказывались в белых рубашках, а у меня на рубашке было пришито еще одно крыло на правом рукаве!
Настал день спектакля! Мы волновались, переодевались в кабинете сольфеджио, репетировали свои песни, кружились, с Ленкой проверяли как мы слаженно носим декорации (многие были спрятаны за роялем на сцене, а некоторые в кабинете сольфеджио), Катя проверяла и поправляла то юбку, то воротничок на платье.
Наши родители сидели в зрительном зале, были и учителя из обычной школы, все работники музыкальной школы. Больше всех конечно волновалась Наталья Владимировна, от этого она еще строже давала нам напутствия. Мы каждая мысленно пообещали не подвести никого, ведь репетировали и готовились так долго и упорно!