Подставное лицо (сборник)
Шрифт:
«На первый взгляд, ничто будто не мешает исследователю сразу познать все до конца, стоит лишь дольше и основательнее думать… На деле же нет! Как это понять? Закон обязательного многократного приложения сил?»
Внезапно Денисов нащупал плоский предмет, он находился в верхней трети матраса с нижней стороны.
«Есть!»
Денисов спустился со стремянки, сбросил матрас на нижнюю полку.
— Здесь что-то зашито…
Женщины замолчали.
Фабричный шов наматрасника был нарушен,
— …Оставим шов, как есть, заглянем с другой стороны и отметим в протоколе… Бумажник?
Через минуту Денисов уже держал в руке пачку сторублевок. Купюры лежали одинаково — вверх гербами, педантичная рука кассира гострудсберкассы чувствовалась в безликой раскладке.
— Никогда столько не видела… — сказала Суркова.
— Да-а…
Считали дважды, чтобы не ошибиться.
— …Семь тысяч триста, семь тысяч четыреста… Семь тысяч пятьсот!
Ратц ошибся на пять купюр.
Подписав протокол, проводницы ушли в служебку. Суркова вскоре вернулась.
— Кто-то знал, что деньги целы… — Она хитро посмотрела на Денисова. — Помните? Ночью кружил рядом…
Дополнительный двинулся снова. Было еще свежо и тихо, но Денисов знал, что свежесть и тишина обманчивы. Предстояло знойное утро, и совсем близко был Верхний Баскунчак, легендарный арбузный Клондайк, к которому готовились проводники и пассажиры.
«Полетика-Голей был тертый калач. — Денисов запер купе, наложил мастичную печать. — Очевидно, он считал, что в матрасе сторублевым купюрам будет спокойнее…»
Несмотря на ранний час, в вагоне-ресторане весь штат был уже на ногах. Директор-буфетчик сидел за столом рядом с плакатиком «Ничто не стоит нам так дешево и не ценится так дорого…» с тетрадью, бутылкой «Айвазовской» и большими конторскими счетами. Меньше всего ожидал он визита инспектора, хотя и пытался это скрыть.
— Могу быть полезен?.. — Он придвинул Денисову «Айвазовской», поднялся за стаканом.
Денисов огляделся. Свидетелей можно было разместить в первом салоне, собаку отправить в тамбур. Во втором салоне ящиков с водой заметно убавилось: под окном тихо побрякивали напольные весы, подвязанные к поручню.
— Дело в том… — начал Денисов. — Мы предполагаем накормить завтраком человек десять — пятнадцать. В Астрахани их встречает следователь.
Директор обнажил два ряда золотых зубов, печальными глазами посмотрел на Денисова.
— Можно.
— Пригласим их заранее, чтобы не собирать потом по всему поезду.
— Всегда рады… — Он хлопнул в ладоши, из кухни показалась официантка. — Два десятка пакетов по норме «Завтрак туриста». — Руки у него были короткие, на тыльной стороне кисти мелькнула синяя, наполовину выведенная татуировка. — Кофе?
— Минеральной
— «Айвазовской» ящик!
— Спасибо. — Денисов не спешил покинуть ресторан. — Как с планом?
— Портвейн хорошо шел, марочный, — директор сразу почувствовал себя в своей стихии. — Еще «Алиготэ». «Марсалы» было немного.
Верзила Феликс показался из кухни. Он кивнул Денисову, сел за свободный столик.
— После отправления из Москвы, ночью, ресторан работал? — спросил Денисов.
— Нет.
— Полностью исключено?
Денисов дал понять, что не торопит с ответом, оглядел напольные весы, плакатик, призывавший получать дивиденды с вежливости, которая якобы непредубежденному человеку ничего не стоит, а некоторыми чудаками ценится втридорога.
— Исключено полностью… Не завтракали еще? — Директор не понял его медлительности. — Можно кое-что организовать…
— Залом, полузалом? — Денисов заинтересовался.
Директор покачал головой.
— Пузанок? Астраханской сельди, конечно, нет. А икорка найдется.
— Спасибо! Мне стакан сметаны, капитану Сабодашу — бутылку кефира… Вы совершенно уверены, что ночью продажи не производилось?
Денисов оглянулся: лицо официанта было желтым, Феликс снова был близок к обмороку.
Когда Денисов шел назад по составу, всюду из купе выносили коврики, пустые бутылки. Денисов обратил внимание на выставленный ряд стеклянной тары. Впереди с большим отрывом шел марочный «Дербент», «Алиготэ» держалось на третьем месте, после «Айвазовской».
Проводницы пересчитывали полотенца, готовились сдать белье, чтобы сразу по прибытии уйти домой.
В служебке девятого Денисов увидел электромонтера, он разговаривал со Шпаком. Рита по обыкновению отсутствовала. Где-то в конце вагона плакал ребенок.
В десятом, в тамбуре, стоял Ратц.
— Доброе утро, — старик поднял на Денисова глаза.
«Антон сам объявит ему насчет вагона-ресторана, — подумал Денисов, этому свидетелю, по-моему, торопиться некуда».
Антон, как и предполагал Денисов, уже начал обход — купе было заперто. Марина у окна малого коридора кивнула Денисову как человеку, с которым ничего не связывает.
Денисов прошел дальше. Большинство пассажиров томились у окон, некоторые еще спали.
В тринадцатом вагоне Денисов увидел магаданца. Попутчики его играли в карты, за их спинами Денисов различил в купе натянутую жилку с темно-золотистыми копчеными рыбинами.
Магаданец узнал Денисова.
— Рыбу в Астрахань? — Денисов показал в купе.
— А что? В Астрахани есть рыба? — возразил магаданец. — Какая, позвольте узнать?
Попутчик магаданца — пожилой со шрамом — бросил карты, натужно засмеялся.