Подстрекатель
Шрифт:
Рейт посмотрел на коробку с деньгами, на список проданных мест и на длинный список заявок. Он начал бурю, но кто скажет, будет ли это мелкий дождик, который даже не прибьет пыль, или ливень, который смоет город? Разумеется, он не знал.
Дафрил Кроу-Джабен сел рядом с Велин, которой удалось приобрести два билета в лучшую секцию. Дафрил принял приглашение быть ее сопровождающим; все знали, что она готовилась к нутевазу и поэтому могла появиться на людях только в сопровождении надежного мужчины, а поскольку он был близким другом Луэркаса, это ставило его в ранг надежного. Вся ситуация забавляла Дафрила: он не общался с Велин много
Он заметил, что Джесс Ковитач-Артис села слева от него, и тут же почувствовал радость. До Дафрила дошли слухи о том, что Джесс и Соландер расстались, и все утверждали, что у Джесс больше нет ни с кем отношений, ни серьезных, ни случайных. Дафрил всегда считал ее красивой, умной, интересной… и далекой. У него сложилось впечатление, что он не очень ей нравился, и это его интриговало.
Дафрил откинулся на своем сиденье, пытаясь найти удобное положение, и понял, что эти сиденья созданы для чего угодно, но уж точно не для удобства. Велин один раз посмотрела на Джесс и отвернулась. Джесс взглянула на Велин с абсолютно пустым выражением лица, а затем уставилась на сцену и больше не отвлекалась. Интересно. Велин перестала встречаться с Гелласом, постановщиком всей этой шарады, несколько месяцев назад. Все знали, что Геллас и Джесс были друзьями с того времени, как появились на пороге Дома Артисов с ученическими документами в руках. Дафрила мучил вопрос, не стал ли Геллас причиной неприязни между Велин и Джесс.
Геллас не жил в Доме Артисов почти год. Дафрил не уделял особого внимания большинству из Артисов, но что-то в Гелласе всегда казалось ему не вписывающимся в общую картину. Дафрил знал, что Геллас пришел в Дом Артисов издалека, чтобы воспользоваться возможностями, которые ему положены по рождению. Но, несмотря на дружбу с этим хорьком Соландером, Геллас никогда не шел по дорожке, на которой семья Артисов могла открыть все двери. Эта дорожка — магия. Вместо нее он выбрал какой-то философский бред, хотя у Артисов не было связей с духовенством и монастырями, где жили философы. Поэтому он построил театр, словно один из ковил-оссетов, которые тратили жизни на раскопки руин Фен Хан и Кробади, или издавали книги со своей же поэзией, или переводили потерянную литературу Мехаттинов. Беспомощные дилетанты, все до одного — и Геллас в том числе, ведь, имея нужные связи и имя, он поступил, как они.
Он даже не сделал эти проклятые богами сиденья как положено. Но если не получится поспать, по крайней мере можно поболтать с Джесс. Она выглядела так, словно не хотела быть нигде, кроме как здесь, Дафрил чувствовал это.
— Вижу, Джесс, вы не могли не прийти? — прошептал он, нагнувшись к ней.
Его поразило отвращение в ее взгляде.
— Я несказанно счастлива быть здесь, — ответила она. — Я была так рада, что мне досталось хорошее место. Но теперь подумываю поменяться с кем-нибудь.
— Почему вы так на меня смотрите? — спросил он. — Я ничего вам не сделал.
— Вы показали вкус к плохой компании, — ответила она.
Он заговорил еще тише:
— Велин? Моя мать уговорила меня пойти с ней. Ее будущий спутник еще не вернулся с островов, и семья хочет, чтобы ее видели в сопровождении… друзей ее мужчины, пока тот не вернется.
Перемена выражения лица Джесс поразила его. Она засветилась, словно солнце.
— Она соединится клятвами? С кем?
— Луэркасом тал-Джернасом. Своим очень-очень далеким кузеном. Он жил несколько лет в Доме Артисов, но я не уверен,
— Тот, кто… растаял? Когда умер отец Соландера? Тот Луэркас?
Дафрил кивнул.
— Из них получится чудесная пара, — пробормотала Джесс.
— Он наконец отыскал чародея, который вылечит повреждения. Он хорошо выглядит. Даже лучше, чем раньше.
— Он знает о ней?
Дафрил ухмыльнулся и тихо хихикнул.
— Имеете в виду ее… увлечение? А есть ли кто-то, кто не знает?
Он заметил, как Джесс взглянула на сцену, а затем снова на него. Она сделала это так быстро, что глаз почти не заметил этого, а мозг почти не среагировал.
Почти.
Значит, Геллас не догадывался о том, что его женщина была женщиной всех. Как забавно.
Перед самым началом Дафрил заметил троих мужчин, выделявшихся на фоне веселых, взволнованных театралов. Он знал только одного из них — ужасающего чародея по имени Грат Фареган, который с того момента, как его сняли с поста одного из Магистров Департамента Безопасности, по слухам, вступил в преступную организацию. Но вот они идут между рядами с программками в руках и сверяют места со своими билетами. Дафрил и Фареган встретились взглядами. Фареган свирепо посмотрел на Дафрила, и он вздрогнул. Значит, Фареган не забыл и не простил. Все трое уселись через два ряда после Дафрила.
Он чувствовал, как пот течет по его спине. Во рту пересохло, внутренности завязались узлом. Дафрил плотно прижал руки к бокам и молился, чтобы это было лишь нелепым совпадением. Он слышал, как они обсуждали слух о том, что постановка претендует на премию «Делькейтский Шар» и что достать билеты будет еще сложнее.
Но Дафрила это не успокоило. Он допустил ошибку, когда смеялся над Фареганом после того, как его сместили с поста, — смеялся над тем, что стариков застали с малолетними девочками и что нужно быть идиотом, чтобы так попасться. А теперь этот человек и два его отвратительных дружка сидели позади Дафрила, и он чувствовал их взгляды на своем затылке.
Когда погас свет и заиграла музыка, Дафрил немного расслабился. Но он больше не стал пытаться заговорить с Джесс. Велин он тоже не уделял ни малейшего внимания. Просто сидел и ждал конца этого испытания, надеясь выйти из театра раньше, чем Фареган догонит его.
Однако спектакль постепенно завладевал им — причем не в лучшем смысле этого слова. Дафрил начал распознавать антимагический подтекст, выраженный в потрясающих танцах, продуманных репликах, юморе, пафосе. Он задумался над ужасной ситуацией, в которую попал бедняга чародей. По мере того как жизнь главного персонажа становилась все хуже, пока не превратилась в кошмар, Дафрил замечал, что симпатии зрителей переходят на сторону неприкаянных душ, а не страдающего чародея.
И это были люди, которых с детства научили думать, что магия — ответ на все их проблемы. Люди, которых всеми доступными способами научили обращаться за помощью к магам. А теперь в мгновение ока они отвернулись от магии и всего, что она воплощала.
Это беспокоило Дафрила. Конечно, он сомневался, что они бросят свои аэрокары, прекрасные дома, магические устройства и все, что облегчало им жизнь. Но их непостоянство казалось ему опасным. Похоже, почва, на которой он так безмятежно идолго стоял, треснула, и разлом может в любой момент поглотить его. Дафрилу было интересно, как Магистры Безмолвного Дознания воспринимают спектакль — но у него не хватало духа повернуться и посмотреть.