Подумай дважды (Think Twice)

Рэнд Айн

С какого-нибудь увлекательного момента, захватывающего и оптимистичного, даже если ты не совсем понимаешь, откуда взялась мысль о нем и куда она тебя приведет. Например, о девушке, которая живет на крыше склада, в одном из его верхних помещений. И вот она сидит там одна как-то прекрасным летним вечером, и вдруг в соседнем здании раздается оглушительный треск, и из разбитого окна прямо на крышу склада прыгает какой-то человек.

Да! Казалось, что может пойти не так! Это звучит настолько абсурдно, что в это с охотой верится.

Да что ты говоришь... А зачем девушке жить на складе? Так дешево. Да, но в приюте «Молодежной женской христианской

организации» было бы еще дешевле. Или она могла бы, к примеру, жить в одной квартире с какой-нибудь подружкой. Так девушки и поступают. Да, но не эта. Ей тяжело с людьми, и она не знает почему. Она привыкла жить одна. Работает она в огромном офисе, вечно шумном, гудящем, как улей. А с крыши склада по вечерам она любит рассматривать город и мечтает о. том, каким бы он мог быть, а не видит таким, какой он есть. Вот в чем ее беда — она всегда пытается воспринимать мир через розовые очки. Она смотрит на мерцающий и переливающийся всеми цветами город, а потом, поднимает глаза к небу и любуется огоньками звезд. Ей нет дела до коктейльных вечеринок, попоек в банях и женщин с собачками.

А совсем рядом со складом возвышается модный отель, и одно из его окон находится прямо на том уровне, где она живет. Окно словно покрыто изморозью, оно уродливо искажает даже те неясные силуэты, которые девушка порой видит внутри отеля. И вот она видит там этого человека — высокого и стройного. Он ведет себя так, будто отдает приказы всему миру и двигаясь так, словно это для него нисколько не сложно. И она влюбляется в него. В его тень. Она никогда не видела его, да и не хочет. Она ничего не знает о нем, да никогда и не пытается узнать. Ей все равно. Ведь это не тот, кто он есть, а тот, каким она хочет его себе представлять. Это любовь без надежды на будущее, даже без необходимости в этой надежде. Любовь, которая настолько необъятна, что находит счастье в собственном величии, в неприхотливости, невыразимости и несбыточности. Это чувство живее всего того, что окружает ее. И...

Генри Дорн сидел за столом и видел то, что людям не дано видеть, разве что только в таких ситуациях, когда они сами не знают, что видят это. В этот момент мыслями он стал воспринимать окружающую действительность более четко, чем зрением или слухом. Он пустился по этому иллюзорному миру в путь, оставаясь лишь сторонним наблюдателем, но внимательно изучая все вокруг; за каждым новым уголком фантастической вселенной его поджидали удивительные открытия, от которого у него захватывало дух. Он испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение, и это был сродни воздаянию за все те мучения, которые ему когда-либо приходилось переносить.

И чувство это могло продолжаться лишь до тех пор, пока ты не начинал отдавать себе отчет в том, что его ощущаешь...

Так вот, тем вечером девушка сидела одна на крыше, и вдруг в соседнем здании раздался оглушительный треск, а из разбитого окна прямо на крышу склада прыгнул какой-то человек. Она увидела его впервые, и это был настоящее чудо: впервые в жизни он был именно таким, каким ей представлялся. Но он только что совершил преступление. Полагаю, это деяние окажется чем-нибудь оправданным... Нет! Нет! Нет! Нет даже речи об оправдании! Мы даже не знаем, что это за преступление, как не знает и девушка. Но перед ней — воплощенная мечта, идеальная, вопреки всем законам мира. Ее собственная истина — против всего человечества. Но она должна...

Ох, ну хватит, хватит!

Что такое?..

Приди в себя, быстро!

И для кого, по-твоему, сойдет такая

история? Для «Лучшего друга домохозяйки»?

Нет, ты не устал. С тобой все нормально. Все нормально. Напишешь об этом позже, после того, как получишь деньги. Все хорошо Никто у тебя ее не отнимет. Теперь сядь и успокойся, сосчитай до десяти.

Нет! Говорю же, у тебя получится! Получится. Просто надо стараться усерднее, а не сдаваться без боя. Ты начинаешь думать. Но можешь ли ты думать, не размышляя?

Послушай же, неужто ты не можешь подойти к этому с другого конца? Не накручивай всякой фантастики, необычных сюжетов, просто не думай так, как ни за что не будет думать другой человек! Пусть все будет легко и очевидно. А для кого легко-то? Понимаешь, вся проблема в том, что ты начинаешь задаваться вопросами «что, если...?». Вот что ты делаешь, хотя не должен. Ты не должен думать о том, что было бы интересным. Но как же я могу творить что-то, что не будет вызывать интерес? У них — будет. Как раз потому для них и будет, так как для тебя таким не является. Вот в чем вся тайна. Но как же это понять?

Послушай, может, ты хоть ненадолго остановишься? Выключишь свои мозги, а? Можешь позволить им работать, не осознавая этого? Побыть глупым? Осознанно и хладнокровно глупым. Это вообще как-то можно устроить? Ведь все же мы попадаем в глупые ситуации, даже самые гениальные люди. Говорят, у всех есть какие-то пробелы в познаниях. Ты не можешь сделать так, чтобы эта ситуация стала одной из таких?

Боже, прошу тебя, позволь мне побыть глупым! Позволь побыть бесчестным! Позволь побыть презренным! Ну, хоть раз. Иначе — никак.

Пойми же, это все проблема одной неудачи. Допусти же хоть одну неудачу вместо того, чтобы все время пытаться быть умным, оригинальным, честным, дерзким, а также вытягивать из себя все соки в попытках выйти за границы собственных возможностей. Поверь, что нужно быть скучным, банальным, милым, бесчестным и не представляющим опасности. Вот и весь секрет! А другие люди тоже так притворяются? Что-то я так не думаю. Иначе бы менее чем через полгода они бы уже оказались в психиатрической лечебнице. Тогда как же они это делают? Не знаю. Не так, но все же чем-то похоже. Может быть, если бы нам с самого начала говорили о том, что стоит допускать промахи... Но нам не говорили. Правда, некоторые доходили до этого своими мозгами, и достаточно рано — вот с ними-то все в порядке. А почему я должен быть таким? Почему мы...

Брось. Ты тут не решением мировых проблем занимаешься, а пишешь коммерческую историю.

Так, теперь спокойно и быстро. Сдерживай себя и не позволяй плыть по течению дальше, как и своей истории.

Давай напишем детектив. Об убийстве. Не бывает такого, чтобы детектив с убийством был серьезным. Давай. Быстро, спокойно и просто.

В детективном романе должны быть двое — убийца и жертва, но такие, чтобы читатель не сочувствовал никому из них. Так всегда эти истории и пишутся. Можно, конечно, слегка склонить свою симпатию к убитому, но убийца совершенно точно должен быть мерзавцем... Еще у мерзавцев должен быть мотив. Такой, чтобы к нему чувствовали только презрение... Ну-ка... Придумал! Убийца — это шантажист, который держит за горло своими ультиматумами многих людей, но один из них слишком близко подобрался к тому, чтобы раскрыть его личность. Этого-то смышленого парня и убьют. Самый примитивный мотив, который только можно было Придумать. Такой не может ничто извинить... Или может? А если... Что, если удалось оправдать убийцу?