Подвальные барышни
Шрифт:
– Только для васъ-съ, потому какъ знаю ваше упоеніе къ театру-съ.
Она слышала Фигнера, обожаетъ Сверскаго, надъ ея кроватью пришпилена фотографическая карточка госпожи Бяльцевой. На вечеринкахъ y подругъ она пляшетъ «миньонъ»
Фигнеръ отзвучалъ, «миньонъ» оттанцовано… домой! Короткая, волшебная сказка жизни кончена: ждетъ дйствительность. Подвальную барышню подвозятъ къ громадному корпусу «вдомства». И – быть можетъ, даже на рысак… Она вышла изъ саней на углу, добжала до воротъ, нырнула въ нихъ, – и вотъ онъ вновь, родимый подвалъ! О, какъ онъ душенъ, грязенъ, тсенъ! какъ противно храпятъ за перегородками сосди! какъ тошны отголоски интимной семейности, наполняющіе эти промозглые вковые своды!.. Лежитъ подвальная барышня на своей жесткой и не слишкомъ-то опрятной постели, лежитъ безсонная, нервная, возбужденная, смотритъ въ темноту лихорадочными глазами, думаеть:
– Да разв это жизнь?
– Хр-р… хр-р… хр-р…
– Марья… хр-р… Марья, супруга… Машенька…
– Хр-р… хр-р… хр-р…
– Жизнь-то тамъ, откуда я сейчасъ пришла, a это – чортъ знаетъ,
– Опять подлецы грязнымъ бльемъ весь коридоръ завалили? Продохнуть нечмъ…
– Хр-р… хр-р… хр-р…
– Супруга… Машенька…
– Господи! Да неужели же на всю жизнь здсь? Нтъ, довольно! Нтъ больше никакой моей возможности! Уйду я отъ васъ, свиней, уйду, уйду, уйду…
Куда? Да не все ли равно? Лишь бы туда, гд нтъ храпящихъ, бормочущихъ, цлующихся съ женами сосдей, не ревутъ благимъ ночнымъ матомъ золотушныя ребятишки, не пахнетъ мокрыми дтскими пеленками и устоявшимися щами… Туда, гд сіяетъ электричество, гремитъ оркестръ, ходятъ нарядныя дамы и стриженые бобрикомъ мужчины… Туда, гд, если не самъ Фигнеръ, то, по крайней мр, граммофонъ, наптый Фигнеромъ, побдоносно вопіетъ о двухъ счастливцахъ, для которыхъ – звзды, море и весь міръ
Въ блаженств потонули,Въ блаженств пот-тону-у-у-у-ул-ли…