Подвенечный наряд телохранителя
Шрифт:
Но я тут же поймала себя и на другой мысли. Смерть Кати. Строго говоря, она тоже не очень меня касалась – никто не говорил мне, что я обязана расследовать эту смерть… Но стоило мне вспомнить Катю – ее мягкую улыбку, прекрасную белую шею и тяжелый узел волос неповторимого медового оттенка, который сегодня можно увидеть разве что на полотнах Тициана, – и у меня начинало щемить сердце. Я чувствовала, что не найду себе покоя, пока не расследую причину этой смерти…
Вернувшись в павильон, я увидела, что Альберт очень ретиво взялся за дело. Каждая из девушек была занята делом.
Было забавно смотреть, как две рослые девицы, высунув кончики языка, со старательностью школьниц на уроке домоводства разглаживают платья, кофты и блузоны, совсем забыв о том, что Альберт, который таким уверенным тоном дает им всякие указания, должен был бы еще сегодня корчиться в капкане на полу отеля «Московия».
Моховой поручили приводить в порядок обувь. Она осторожно, как великие драгоценности, извлекала из холщовых мешочков туфли, сабо, сапожки и еще какие-то немыслимые кружевные чулки на каблуках и, разложив все это на полу, тщательно полировала пропитанными силиконом губками.
Никогда я раньше не думала, что манекенщицы, эти по-неземному прекрасные королевы подиума, могут так безропотно и увлеченно заниматься черной работой. Вот уж действительно Золушки… Но каждой ли из них выпадет счастье получить в конце концов хрустальный башмачок и выйти замуж за принца? Вот вопрос, на который никогда не знаешь ответа.
– Она так и не сказала, кто надел на нее тогда эту туфельку? – услышала я чей-то шепот и вздрогнула: тот, кто произнес эти слова, словно подслушал мои мысли.
– Нет. Но сказала, что именно тогда почувствовала себя настоящей Золушкой из сказки.
– Ужасно, правда? Золушка из сказки – и такой жуткий конец…
– Еще бы! Повеситься в ванной на крюке от лампы! Никакой Золушке этого бы даже в голову не пришло!
Я вздрогнула и уставилась на Олю и Полю. Стоя возле очередного манекена, который они обряжали, и сдвинув хорошенькие головки, девушки шептались, выстреливая из-под челок пугливыми взглядами. Они говорили о Кате, я это сразу поняла! Эти две трещотки знали о погибшей девушке что-то такое, чего не знала я и что, может быть, могло пролить свет на ее смерть. На тайну ее убийства!
Но тайна открывается только терпеливым – и мне пришлось выждать добрых полтора часа, прежде чем, притворившись утомленной, я не обратилась к Альберту, разогнувшись и потирая спину:
– Ну, милый мой, мне кажется, мы сделали больше половины и имеем полное право отдохнуть. Как вы смотрите на то, если мы сделаем перерыв на небольшой ланч? Я знаю здесь наверху чудное кафе.
Мне стоило большого труда не споткнуться на последних словах – ведь я говорила о том самом кафе, в котором только вчера мы сидели с Ритой… Которую тоже убили.
Слишком много смертей всего за одну Модную неделю…
Как я и рассчитывала, Альберт пробурчал, не отрываясь
– Проваливайте, если хотите. У меня еще куча дел.
В зубах он держал булавки, которыми закалывал складки на драпировках, и потому речь его прозвучала очень невнятно. Более того – Альберт даже не посмотрел на меня, занятый своей портьерой.
– Ой, как здорово, девочки! Есть, я, правда, не буду, надо же беречь фигуру. Но минералочки выпью. За компанию!
– Минералочки я тебе сюда принесу, – сказала я нарочито веселым тоном. – Нет, Аня. Альберта нельзя оставлять одного. Всем нам вообще лучше по возможности избегать одиночества. Я пойду с Олей и Полей, а ты останешься здесь.
Анечка надула губки, но промолчала. Я и девушки, которые встретили мое предложение выпить по чашке кофе и сжевать чего-нибудь некалорийного шумным одобрением, немедленно удалились. Не прошло и трех минут, как мы уже сидели в кафе, за столиком, спрятанным за алюминиевой колонной, – все как вчера.
И так же, как и вчера, я приступила прямо к делу:
– Девочки, вам не кажется, что после сегодняшней ночи вы у меня немножко в долгу?
Обе девочки вздрогнули и уставились на меня из-под своих челок.
Я продолжала:
– Простите, что приходится напоминать вам об этом, но время дорого, а в нашем случае кто выигрывает время, тот выигрывает…
– Конкурсный показ?! – хором воскликнули Оля и Поля.
Гос-сс-поди, да есть ли у этих курочек на уме что-нибудь другое, кроме своих показов и моделей?!
– Нет. В нашем случае кто выигрывает время – тот выигрывает жизнь. Это без преувеличения. Поэтому, не пускаясь в длинные разговоры и не пререкаясь, давайте просто поможем друг другу. В первую очередь меня интересует все, что вы знаете о… о Кате. О нашей Кате. Возможно, это поможет раскрыть ее…
Я чуть не сказала «ее убийство», но в последний момент спохватилась и проглотила это слово. Оля и Поля, кажется, ничего не заметили.
– Но мы… Мы не так уж много знаем, – сказала одна из них. – Только то, что рассказывала она сама… и… и Альберт.
Всюду этот Альберт!
– Рассказывайте все. Слышите, абсолютно все!
Они вздохнули. Но спорить не стали. Начала, кажется, Оля:
– Понимаете, Катя… Она нам была как мама. Не смейтесь! Понятно, что это звучит очень глупо: ей двадцать два года… было, нам по девятнадцать. Но Катька так умела слушать! И сочувствовать! И потом, у нее всегда было такое ровное, спокойное настроение. В нашем деле всякое бывает, вы понимаете? Ну истерики, что тебя не включили в какой-нибудь показ, срывы на почве недоедания, обмороки от усталости… Да мало ли еще что! С Катей никогда не случалось ничего подобного. А когда мы сами приходили к ней со всем этим… Только мы, я и Поля, потому что Лола слишком гордая, чтобы жаловаться, а Юлька – ну, она королева, всегда себе на уме… Ну так вот, когда мы приходили к Кате со всем этим, она находила какие-то слова… совсем простые… но на душе становилось как-то легче. Таких, как она, просто не бывает! Особенно в модном бизнесе, ах, вы просто не знаете, здесь же не люди, а змеиный клубок! И вот теперь ее нет, и мы…