Подвенечный саван
Шрифт:
– Туда впускали только тебя, между прочим, – ядовито вставила Настя. И добавила почти с ненавистью: – Мог бы пойти как соучастник!
– Настя! – Мать с силой, несвойственной ей, опустила ладонь на стол. – Прекрати!
Над огромным овальным столом, накрытым белоснежной скатертью, уставленным чашками с блюдцами, чайниками, вазочками и розеточками с конфитюром, повисла тягучая пауза.
– А что я такого сказала? – все же огрызнулась сестра. – Володька многое знает! Многое! А ничего не рассказывает! Столько
– Что я знаю? – удивленно оглядел он мать и сестру. – Что ты имеешь в виду?!
Мать с сестрой стремительно переглянулись. И снова по аристократически бледному лицу матери поплыли красные пятна.
– У твоего отца оставались счета за границей, до которых наше правосудие не добралось, – нехотя произнесла мать, уставившись в стол, будто смотреть на сына ей было мучительно больно. – Пока он был жив, доступа к ним не было. Сам он ими распорядиться не мог, сидя в тюрьме. Но теперь… Теперь, когда его не стало…
– Мы можем вступить в наследство! – перебила с непонятным оживлением Настя. – Надо только знать, в каких банках эти счета. Ты что-то знаешь, Володя?
– Нет, – сказал он, твердо глядя им в глаза, и тут же вспомнил кое-что, но сказал совсем другое: – Если у отца были там деньги, то наверняка были и душеприказчики. То есть люди, которые…
– Мы не идиотки, поняли, – фыркнула мать, в упор рассматривая сына, будто видела впервые или открывала в нем что-то новое. – Может, они и есть. Только как до них добраться? И куда? Может, он что-то говорил тебе?
– Нет, – соврал Володя.
Отец говорил, говорил ему. Отец назвал ему страну, город, улицу и номер дома, куда он должен будет обратиться, если что. И еще…
Отец твердо намеревался составить завещание, в котором все свое состояние он собирался завещать ему – сыну.
– Бабы спустят все на второй год, – потирал отец большим и указательным пальцем переносицу. – А то и замуж выйдут, а муженьки их помогут спустить все еще быстрее. Ты мой наследник, Володя! Все только тебе. А ты, я знаю, девчонок не обидишь. По совести все распределишь. Без хлеба не умрут, так ведь, сынок?..
Он сдержанно кивал, хотя разговоры о наследстве и завещании его неприятно коробили. Отца он считал мощным, здоровым, крепким, не способным уйти из жизни рано.
Кто же знал, что все так выйдет!
Вступать в наследство нужды не оказалось. К моменту гибели отца все, что было записано на него, либо было конфисковано, либо забрали за долги. К слову, дядя Слава Лукин – адвокат отца активно помогал после его ареста избавлять семейство от отцовых денег. Приводил все новых и новых кредиторов, подсовывал всякие расписки, многие из которых казались Володе «липовыми».
А что касается счетов за границей…
Он про них и забыл совсем! Только теперь вот вспомнил кое-что, только теперь!
– Ты уверен? – Мать
– Уверен, – кивнул он. Потом Володя снова повернулся к Насте: – А тебе, милая, я советую рассказать все своему кардиологу – будущему светиле. Представляешь, пройдет год, второй, он обо всем узнает и… и бросит тебя на восьмом месяце беременности.
– Почему? – Настя закусила прелестную губку, глянула на мать беспомощно.
– Потому что не простит вранья. – Володя встал с места. – Я бы не простил.
Снова повисла пауза.
– Да… – Мать стряхнула с себя раздумья, в которые погрузилась сразу после его слов. – Возможно, ты и прав, сынок. Настя, тебе следует подумать об этом.
– А если… если он меня после этого бросит?! – ахнула она, и прекрасные, как у матери, серые глаза наполнились слезами.
– А если бросит после? – резонно заметила мать. – Шила в мешке не утаишь, девочка моя! Расскажи! Володя прав. Итак… Дальше… Твоя новость, сынок.
Володя встал за стулом, на котором сидел, вцепился в спинку. И почему-то разволновался. Он когда Маше предложение делал, так не волновался. А тут…
– Я женюсь! – выпалил он и счастливо рассмеялся. – На самой прекрасной девушке на свете. У нас нет с ней общего хозяйства, мы не жили с ней вместе и не поняли пока, готовы ли воспитывать наших детей, но… Но я люблю ее!
– Оч романтично! – съехидничала тут же Настя. – Любовь! Это, конечно, важно! Много важнее прагматичных жизненных устоев!
Мать отмахнулась от нее, как от назойливой мухи, прищурила на сына глаза.
– Кто она, сын? – еле разлепив губы, спросила Эльза Эдуардовна. – Мы знаем ее семью?
– Мама, мама, ну какая семья?! О чем ты?! – нервно дернул он плечами. – Она прекрасная девушка, мы вместе работаем.
– Она кассир в банке?! – презрительно фыркнула мать.
Настя разразилась ядовитым смехом.
– Нет, она начальник кредитного отдела, в котором я работаю. Ее семья… Я так понял, ее родители весьма состоятельные люди, живут где-то за границей.
– Уже лучше… – меланхолично кивнула мать и тоже встала, как и сын, за спинкой стула. – Ну а теперь и моя новость, дети… Я выхожу замуж.
– Кто он? – выпалили они с Настей в один голос.
– Вы отлично с ним знакомы. Лукин.
– Дядя Слава? – Голос Володи осип от волнения.
– Да, это Вячеслав Иванович, адвокат отца. К слову, благодаря ему я и выплыла из долговой ямы, в которую ваш папочка меня загнал!
Голос ее был до отвратительного ледяным и колючим, таким она об отце еще ни разу не говорила. И Володя мог бы запросто поспорить насчет помощи дяди Славы. Он бы мог напомнить, что именно дядя Слава находил все новые и новые долги отца. Это он, по сути, разорял семью несколько лет после того, как приговор отцу вступил в силу.