Подвешенный чулок

Сивек Тара

Я хочу сказать ему, чтобы никогда не уходил. Я хочу сказать ему, что этот глупый цирк перестал быть цирком с момента, когда он поцеловал меня под омелой. Я хочу спросить его, будет ли он моим парнем по-настоящему, а не для подставного шоу для моей семьи.

Я хочу так много всего, чего я чертовски боюсь попросить. Вещи, которые я никогда не хотела за всю свою жизнь, но о которых вдруг не могу перестать думать, прижавшись лицом к его груди, вдыхая его аромат.

Брак. Любовь. Навсегда.

— Псссссссс. Эй, ребята,

хотите экстази?

Стук в дверь и шепот тети Бобби снова сбивают настрой и возвращают меня в реальный мир, где все это шоу и Сэм уйдет от меня через два дня.

— Тетя Бобби, ты уже спрашивала нас и ответ все тот же — нет! — я кричу ей, мое лицо все еще прижато к груди Сэма.

— Ох, да, я забыла, — она отвечает через дверь. — Забыла, что спрашивала вас об этом. Думаю, я уже употребила все, что у меня было. Вау, свет в коридоре такой ослепительный и красивый. Оооох, здравствуй, маленькая белочка, ты хочешь немного водки? Какой на тебе милый свитер. Хочу ли я спеть с тобой? Конечно, я хочу спеть с тобой, белочка в свитере! Ты такая красивая и нежная, и красивая.

Голос тети Бобби отдаляется по мере того, как она отходит от двери. «Тихая ночь», зазвучавшая в ее ужасном исполнении вторит по коридору. Я закрываю глаза и наслаждаюсь вибрациями смеха Сэма, отдающими в мою щеку.

— НЕ КУСАЙ МЕНЯ, БЕЛОЧКА В СВИТЕРЕ! КАК ТЫ СМЕЕШЬ ГОВОРИТЬ МНЕ, ЧТО Я НЕ УМЕЮ ПЕТЬ!

Сэм отдаляется от меня и наши глаза встречаются.

— Может, стоит пойти вниз и присмотреть, чтобы она не сожгла елку и не разнесла дом?

Я вздыхаю и киваю головой.

— Да, это, наверное, мудрое решение.

Сразу после этого мы слышим грохот на лестнице, мы оба моментально подпрыгиваем с кровати, Сэм мчится к двери, пока я карабкаюсь, натягивая одежду.

— ВСЕ НОРМАЛЬНО! ВСЕ В ПОРЯДКЕ! МЫ С БЕЛОЧКОЙ В СВИТЕРЕ ПРОСТО СОБИРАЕМСЯ ВЫПИТЬ ЧАЮ С МИСТЕРОМ ПОЛЯРНЫМ МЕДВЕДЕМ! — тетя Бобби кричит нам.

Я прошу о многом, всего лишь еще немного побыть в моем временном блаженстве.

Глава 12 

Сэм

— Ноэл, думаю нам нужно поговорить о том, что произойдет послезавтра.

— Ноэл, я хотел бы быть твоим парнем. По-настоящему. Всерьез.

— Господи, я в этом полный ноль, — я бормочу себе под нос, уставившись в зеркало на протяжении десяти минут, практикуясь в том, что хочу ей сказать.

После того, как прошлой ночью я распаковал самый лучший подарок в мире, и мы с Ноэл смогли потушить маленький пожар под елкой, когда тетя Бобби подумала, что ее воображаемым белке и полярному медведю понадобилось что-то, чтобы согреться, мы провели время с ее семьей, ожидая итоги конкурса освещения, когда все посетители ушли.

Как все и думали, Реджи победил с огромным отрывом, и с тех пор носится по всему дому со своим маленьким трофеем с золотой Рождественской елью на верхушке. И, о чудо из чудес, прошлой ночью Ноэл позволила мне спать с ней в кровати.

Что

привело меня к нынешней проблеме. Потрясающий минет и два ее оргазма поставили меня на путь полной влюбленности в нее. Проспав всю ночь с ней в моих руках, я понял, что на сто процентов влюблен в эту женщину. Я хочу обнимать ее каждую ночь, я хочу просыпаться с ней каждое утро и мне плевать, что ее сумасшедшая семья врывается во время разворачивания подарочков. Я хочу это все. Хорошее, плохое, сумасшедшее и сложное. Я просто хочу ее, тем не менее, я смогу заполучить ее. Если она не хочет жениться, ладно. Меня совершенно устроит только то, что она будет со мной рядом до конца жизни.

Господи, я такой слабак.

Я натягиваю черные брюки из своей сумки и темно-красную рубашку с расстёгнутым воротником, которую Ноэл купила мне, когда мы были в торговом центре, заканчиваю готовиться и присоединяюсь ко всем внизу на ужин в честь Сочельника.

Стол гостиной покрыт красной скатертью с вышитыми в центре листьями падуба, большая, красная пуансеттия, окруженная зелеными и красными свечами в подсвечниках, стоит в середине стола. Рождественская музыка еле слышно играет в гостиной, все с полными животами и улыбками на лицах сидят, откинувшись на стулья.

Индейка, мясной рулет, картофель-пюре с подливкой, клюквенный соус, тыквенный пиро — у меня снова текут слюнки, несмотря на то, что я наелся, кто-то, вероятно, должен будет выкатить меня из этой комнаты и затащить на кровать.

За столом проносится мягкий гул разговора, и я смотрю на Ноэл, сидящую рядом со мной, смеющуюся над чем-то, что сказал ее брат, и мое сердце в груди бьется быстрее.

Она чертовски красивая, когда улыбается.

Она внезапно поворачивает голову, и наши глаза встречаются, ее улыбка становится шире.

— Даже и не думайте, мистер. Это «волшебное» платье останется на месте до тех пор, пока все не разойдутся спать, — она шепчет с придыханием.

Я смотрю на зелёное платье, идеально облегающее ее тело и сделавшее меня таким твердым, когда она вышла из примерочной в нем, что я повел себя как пещерный человек и затащил ее обратно, чтобы прикоснуться к ней.

— Леон, за все время ты ни разу не сказала о работе. Как там дела? — спрашивает ее папа.

— Нормально. Хорошо. Все нормально, — она бросает слова, ставя бокал вина на стол.

— Мы можем поговорим о том, что действительно важно? — спрашивает ее мама. — Когда вы двое поженитесь? Год, это долго. Дольше чем, ты была с кем либо, дорогая. Что вас держит, Логан?

Она смотрит на меня через стол, и я неудобно ерзаю на стуле, Николас тем временем прикрывает рот, чтобы спрятать улыбку.

— Мам, серьезно, — жалуется Ноэл.

— Серьезно, что? Я только задаю простой вопрос. Я думала, мы спланируем свадьбу, пока вы дома, — ее мама сетует со вздохом.

— Да ладно, мам, оставь ее, — говорит Николас, наконец, заступаясь за сестру, и передвигаюсь выше на пару строчек в моем списке «любимых людей».