Подвиг разведчика
Шрифт:
— О-о, молодой человек! Похвально, похвально!.. — засмеялся генерал ФСБ, разворачивая «Коммерсант*/ъ/*». Погружаясь в чтение, вскользь заметил: — Если не сложится с возвращением в знаменитый «Шторм» — не переживай, я подыщу тебе интересную работу…
На следующий день Серебряков чувствовал себя неважно, и когда в палату забежала сияющая Эвелина, не отправился устраивать в коридор «селекторного совещания», а лишь тактично отвернулся к стене и попытался задремать. Девушка несколько раз оборачивалась на пожилого пациента, тревожась за его состояние, но Костя тихо шепнул:
— Сильные
Однако Серебрякова все ж побеспокоили. Не прошло и десяти минут общения Эвелины с Яровым, как в палату, осторожно постучав, вошли два человека в штатском. Первого — широкоплечего и высокого, майор узнал сразу. Это был один из его непосредственных начальников — заместитель командира «Шторма» подполковник Георгий Павлович Извольский.
— Надеюсь, скоро увидимся в строю? — завернув сначала к кровати Константина, пожал тот ему руку.
— Я тоже не теряю надежды, — безрадостно отвечал майор.
— Извини, брат, я без гостинца — не знал, что тебя здесь увижу. По служебным делам забежал — к генералу.
Второй же мужчина — молоденький щуплый интеллигент в новеньком дорогом костюме, вначале не привлек внимания Ярового, и он снова погрузился в приятное общение с девушкой…
Оказавшись у кровати Серебрякова, подполковник спецназа немного наклонился и произнес:
— Прошу прощения, товарищ генерал. Прибыли по вашему приказанию.
— А, Георгий Павлович… — очнулся тот от забытья и предпринял попытку сесть, да тут же поморщившись от боли в стучавших вистах, попросту поправил подушку и лег повыше. — Присаживайтесь, а я уж, извиняйте, по-стариковски — полулежа.
Визитеры послушно устроились рядом на стульях, и меж всеми троими начался негромкий разговор…
Нежно поглаживая руку девушки, майор изредка посматривал в их сторону — до него долетали лишь обрывки некоторых фраз.
— Ты, наверное, соскучился по своей работе? — заметив его интерес, вздохнула Эвелина.
— Не в этом дело, — улыбнулся он, украдкой прикоснувшись губами к ее ладони и, вполголоса заметил: — Узнаешь ли того молодого человека?
Она мельком посмотрела на мужчин, слегка задержав взгляд на одном из них.
— Я не уверена… кажется, тот, что сидит ближе к окну, жил по соседству с нами, — кивнула девушка.
— Точно, — подтвердил Яровой. — В том же Нейшлотском переулке, через двор от меня.
— Но учился не в нашей школе.
— Да, он занимался в «Иностранке». Помнишь, мы называли так школу с углубленным изучением иностранных языков?
— Да-да, конечно. Она находится неподалеку от станции метро, на Смолячкова. Только имени его я никогда не знала.
— Антон, — коротко уточнил Костя и задумчиво изрек: — Странно, но мне говорили, будто он уехал в Москву; там окончил какой-то крутой университет. А теперь на тебе — сотрудничает с ФСБ.
О чем беседовал Серебряков с гостями, Эвелина Петровская с Яровым так и не узнали. Да их это ни сколь и не занимало — Константину вскоре предстояла та самая «косметическая» операция, с помощью которой профессор НИИ травматологии намеревался привести ногу спецназовца в «богом данное» состояние. Девушка всячески старалась поддержать, подбодрить молодого человека, хотя тот и не выказывал видимого волнения — должно быть, попривык за
Окончив разговор, генерал попрощался с двумя мужчинами и те, пожелав ему скорейшего выздоровления, направились к выходу из палаты. Извольский вторично задержался около подчиненного, поинтересовавшись, не нуждается ли он в чем-либо, а тот, которого майор назвал Антоном, быстро скользнул безразличным взглядом по соседу Серебрякова, потом по девушке в белом халате.
За ту секунду, что взор его, блуждая, изучал парочку, по уверенному лицу пробежала тень удивления и растерянности…
Глава пятая
/Санкт-Петербург/
Внешность Антона Князева за прошедшие одиннадцать с половиной лет с момента окончания школы заметно изменилась. В те времена неказистый, тощий, немного сгорбленный и в целом неброский юноша весьма отличался от сверстников, повально увлекавшихся футболом, хоккеем или силовыми единоборствами. Теперь же он возмужал, фигура окрепла, выпрямилась; черты лица утеряли угловатость и приобрели приятную мягкость. Оставалась едва приметная худоба, но вкупе со стильной дорогой одеждой, обувью и всяческими мелочами вроде золотых часов, галстучной заколки с бриллиантом, модного сотового телефона это не бросалось в глаза, напротив — вид молодого человека производил впечатление блестящей незаурядности.
Князев и в самом деле окончил один из престижных московских вузов, в чем, следует признать, ничего удивительного не было. Ведь еще с детства он радовал близких родственников множеством необычных талантов, общая суть которых сводилась к умению тонко проанализировать сложившуюся ситуацию и точно спрогнозировать грядущие последствия. Даже все его увлечения, так или иначе, были связаны с теорией вероятности: шахматы, преферанс, спортивный бридж, тотализатор…
Шахматы неслучайно стояли в том списке первыми. Старинной игрой одаренный молодой человек бредил и не мыслил без нее жизни. Будучи еще учеником восьмого класса, ему довелось участвовать в первенстве СССР среди юношей, и тогда он добился самого большого в спортивной карьере успеха — дошел до финала. В последнем, труднейшем поединке, по регламенту состоящем минимум из девяти партий, Антону пришлось сесть за доску с каким-то невзрачным пареньком кавказской национальности. На кону, помимо чемпионства, стояло и звание «мастера»…
Паренек — то ли дагестанец, то ли черкес, то ли абхазец играл здорово, играл так, что временами талантливый Князев приходил в отчаяние. Однако ж, сумев предельно напрячь недюжинные навыки и способности, он все же одолел его с перевесом в одну партию и, получая золотую медаль, не скрывал удовлетворения. А, увидев катившуюся слезу по щеке недавнего соперника, радовался по праву заслуженным титулу и званью еще сильнее. После награждения чемпион СССР отыскал этого паренька по имени Рустам, чтобы пожать руку, поблагодарить за хорошую игру, поздравить… На самом же деле просто возжелал еще разок насладиться его унижением.