Подвиг живет вечно (сборник)
Шрифт:
Карол укрылся в густом кустарнике на опушке леса и стал наблюдать за улицей, выходившей к самому лесу. Около часа провел он в укрытии и ничего подозрительного не обнаружил. Улица, объятая ночной тишиной, казалась вымершей. Решившись, Карол пробрался к утопающему в саду одноэтажному деревянному дому с двускатной крышей, крытой черепицей. Осмотревшись, он осторожно стукнул три раза в окно, выходившее в сад. В доме послышались шаги, и вскоре входная дверь, скрипнув, приоткрылась. Карол быстро вошел в дом, где разведчика ждал
Антон угостил Карола вареными овощами и жинчицей — сывороткой из овечьего молока. За ужином Карол спросил:
— Скажи, Антон, где сейчас действует Оравский со своими партизанами?
— Оравский? — удивленно переспросил Антон. — Ты знаешь Оравского?
— Пока его не видел, но хотел бы встретиться.
— Дорогой Карол, мне очень тяжело сообщить тебе…
— Что-нибудь случилось с Оравским?
— Он схвачен гестаповцами. Двадцать второго марта…
— Это точно? — переспросил Копалек.
— Ошибки тут нет, Карол. Оравский находится в тюрьме. Его друзья предупредили нас, что на явках, выслеженных врагом, устроены засады. А это означает, что все явки провалены.
— Провалены? — Карол был в смятении, — Все явки провалены?!
— Да, все…
Тяжело перенес Копалек сообщение об аресте генерала Йозефа Брауна, он слышал о нем как о мужественном антифашисте, человеке стальной воли, великолепном организаторе борьбы.
— Как могло случиться, что фашисты схватили Оравского? — спросил он.
— Если бы знать… Причины провала пока еще не совсем ясны.
— Еще кто-нибудь арестован?
— В феврале — марте фашисты схватили в Моравии ряд наших подпольщиков.
— Тяжелый удар по подполью…
— Очень тяжелый. Мы вынуждены отказаться от встреч со всеми знакомыми, которые могли попасть в поле зрения фашистов. Отказались от всех явочных квартир, где бывал Оравский. Прошу тебя быть крайне осторожным. Если кто-нибудь назовет тебе адрес, по которому якобы можно встретить Оравского, то заходить туда нельзя. Ни в коем случае.
— Понял, понял. Спасибо тебе, Антон. Спасибо за предупреждение. — Карол поднялся. — Мне пора уходить.
Копалек покинул дом связного с тревожным чувством. Он беспокоился за Йозефа Яблоньку, который ищет Оравского в других населенных пунктах, и, несмотря на сильную опасность, поспешно возвращался на базу.
К утру Карол был на месте. Альберт Пал, охранявший базу, доложил командиру, что за время его отсутствия никаких происшествий не случилось.
— Йозеф вернулся? — нетерпеливо спросил Карол.
— Нет, пока не вернулся.
— Прошу тебя, Альберт, повнимательнее наблюдать за районом нашей базы. Немцы могут нагрянуть в любой момент.
— Что-нибудь случилось? За тобой следили?
— Кажется,
Карол не находил себе места. Беспокойство за товарища усилилось. Прошел несколько сот метров по тропе, по которой Йозеф, вероятнее всего, будет возвращаться, но не встретил его. Неужели он схвачен гестаповцами на провалившейся явочной квартире? Нет, не хочется и думать об этом.
А Яблонька тщетно пытался напасть на след генерала-патриота. И когда он вернулся на базу живым и невредимым, Карол испытал невероятное облегчение и радость от того, что его боевой друг и заместитель не попал в расставленные оккупантами ловушки.
Подпольщики рассказывали Копалеку, что гитлеровцы жестоко пытали Оравского, требовали выдать известных ему антифашистов. Но мятежный генерал молчал. Он не предал ни своих соратников, ни идеалов, которым посвятил всю свою жизнь.
…В последние дни Копалек погрузился в дела с особым усердием. Аня Болотова вновь и вновь удивлялась, обнаруживая, что в нем, внешне сдержанном, спокойном, таилась неугомонная сила, работоспособность, доходящая до одержимости. Он успевал проинструктировать разведчиков перед выходом на очередное задание, выслушать их после возвращения, проанализировать добытые сведения о противнике и подготовить очередное донесение в штаб фронта, встретиться с местными антифашистами, принять участие в ответственной операции… Карол успевал всюду. Вот и сейчас он обдумывал план захвата пленного в районе Нови-Йичин. «Язык» нужен именно из той воинской части, которая недавно появилась там.
…Три разведчика осторожно пробирались сквозь заросли и лес на горных склонах, оставляя позади километр за километром. Через несколько часов Копалек, Яблонька и Хован вышли к известной им проселочной дороге и укрылись в прилегавшем к ней густом кустарнике, недалеко от небольшой деревни. Они знали, что в деревне на днях разместилось какое-то подразделение войск противника и немцы часто в одиночку или парами уходят в большое село, расположенное километрах в двух от деревни. На этот раз разведчики, посоветовавшись, решили брать «языка» возле деревни.
На небе медленно гасли звезды. Начинался новый день. Каким он будет для разведчиков?
— Внимание, идет солдат! — предупредил Копалек товарищей.
Михал, еще недавно ежившийся от прохлады, моментально схватил лежавший рядом автомат. Он забыл о холоде, его сердце забилось учащенно в ожидании решительного броска. По сигналу Копалека Михал и Йозеф выскочили на дорогу. Перед ними оказался унтер-офицер.
— Хальт! Хенде хох! — скомандовал Ховаы.
Немец, рыжеватый немолодой толстяк, остановился перед неведомо откуда взявшимися «бандитами» в полной растерянности.