Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России
Шрифт:
Положение наше на нижнем Амуре в зиму с 1854 на 1855 год было таково.
Несмотря на ничтожество средств, при энергической деятельности офицеров и команд, работы шли быстро: мы успели выстроить две большие казармы для помещения в одной из них походной церкви, снятой с фрегата «Паллада», лазарета, швальни и команды фрегата, а в другой — чинов Амурской экспедиции. Кроме того, мы выстроили три офицерских флигеля, для помещения офицеров и священника, флигель для гауптвахты, казначейства и канцелярии, магазины, кузницу, мастерскую и флигель для инженера, эллинг, на котором строилась шхуна «Лиман», и сарай для починки гребных судов. Затем были выстроены 12 чистых домиков для женатых чинов, магазин и помещение для приказчиков и товаров Российско-Американской компании. Все товары и запасы из Петровского, доставленные туда из Аяна на кораблях Компании, мы перевезли в Николаевское и приняли меры, чтобы гиляки доставляли нам свежую рыбу и дичь, а тунгусы — оленину. В Николаевском собралось зимовать 820 человек. В Петровском зимовала команда шхуны «Восток» и 15 человек, оставленных для караула
Но, несмотря на все это, зимовка прошла благополучно; команды были веселы и бодры. Прибытие офицеров [67] и команды фрегата «Паллада» и шхуны «Восток» оживило нас, жителей Николаевского, привыкших к пустынной жизни в Петровском. Николаевское приняло вид как бы города, хотя по улицам его торчали пни и коренья. Сильные пурги с метелями заносили весьма часто не только улицы, но и дома и, останавливая работы, затрудняли даже сообщения между домами. Несмотря на все это, наше общество не скучало: пошли домашние театры, маскарады и танцы, фейерверки и иллюминации, катанье на собаках и пикники в Петровское. Для развлечения команды устраивались горы, пляски и тому подобное. Все и всех оживляли единственные тогда дамы: моя жена и Е. О. Бачманова; они были душой всех развлечений, столь необходимых в такой пустыне, отрезанной от всего цивилизованного мира. Гиляки с нами освоились; завелись постоянные базары, рыба и дичь доставлялась гиляками в достаточном количестве и с охотой; в предметах же, необходимых для более или менее цивилизованных людей, как то: сахаре, чае, кофе и прочем, благодаря Российско-Американской компании и заботливости заведовавшего ее делами капитан-лейтенанта И. В. Фуругельма, недостатка не было. Медикаментов, оставленных с фрегатов «Паллада» и «Диана», а частью сплавленных по Амуру и привезенных из Аяна, было вдоволь; теплой одежды для команды фрегата и экспедиции — тоже. Свежая пища, по возможности просторное помещение и заботливость офицеров о сохранении здоровья людей и об их развлечениях (несмотря на сырые здания, сооружавшиеся прямо с корня, усиленные работы и неблагоприятные климатические условия) сделали то, что зимовка прошла весьма благополучно: мы, можно сказать, блистательно победили лютого и неизбежного в пустыне врага. Хотя к весне больных начало прибывать довольно много, а именно: в Николаевском и Петровском было до 100 человек в лазарете, а в Мариинском, из-за недостаточной и несоответствующей местным условиям теплой одежды и неприспособленности людей, почти 2/3 команды были больны; но с появлением зелени все мгновенно поправились, и из 900 человек в Николаевском и Петровском умерло только 4 человека, а из 150 в Мариинском умерло 3 человека; всего же 7 человек на 1050, что оставляет 2/3%.
67
Офицеры эти были: заведовавший командой фрегата капитан-лейтенант И. И. Бутаков, лейтенанты Шварц и Бирюлев, мичман Иванов, корпуса штурманов: Попов и Кузнецов, командир бота «Кадьяк» Шарыпов, командир шхуны «Восток» Римский-Корсаков, мичманы: Анжу и Ельчанинов и механик поручик Зарубин.
К открытию навигации по реке 10 мая шхуна «Лиман» и гребные суда были спущены на вод); мы ожидали только возможности пройти по лиману к мысу Лазарева. Лиман к этому времени еще не вскрылся, и северные, довольно крепкие ветры затирали его льдами; более всего затерта была южная часть лимана, так что, судя по прежним примерам, не было никакой надежды войти в него с юга ранее 15 мая. Это обстоятельство меня весьма озабочивало: мы скорбели и думали о наших товарищах в Японии, которых сюда ожидали. Ввод ранней весной в лиман фрегатов «Диана» и «Паллада» был существенно важен, ибо, судя по сведениям, добытым нами из газет, надобно было ожидать, что неприятель примет самые энергические меры для уничтожения наших судов; ему было точно известно, что фрегат «Диана» находился в Японии. Скорбели мы также и о наших товарищах-героях в Петропавловске, но так как о переносе этого порта на реку Амур никаких сведений не было получено, то я и полагал, что, вероятно, приняты какие-то иные меры для того, чтобы по возможности сохранить суда и команды, там находившиеся, от нападения более сильного неприятеля. Хотя я не мог себе представить, какие бы могли быть эти меры, однако никогда не предполагал, чтобы предварительно мне не было дано знать о переносе порта; я не думал, чтобы сделали это сюрпризом, который, из-за непринятых заблаговременно мер, мог кончиться весьма плачевно.
Так прошло время до 7 мая; лед на главном фарватере Амура начало ломать, а 8 мая он уже шел по фарватеру в огромных массах. Бухта у Николаевского была еще покрыта толстым слоем; все суда наши, как то: паровой катер «Надежда», пароход «Аргунь» и шлюпки, были во льду. Сообщения никакого не было — стояла полная распутица.
7 мая прибыл на оленях из Аяна нарочный с уведомлением от генерал-губернатора, что ранней весной в Де-Кастри должно прибыть судно с семейством В. С. Завойко и другими семействами из Петропавловска; мне приказывалось озаботиться — переправить их в Мариинский пост, а судно ввести в реку. Это обстоятельство как меня, так и всех еще более уверило, что решились защищать Петропавловск
1) после очищения лимана ото льда капитан-лейтенанту Бутакову следовать на шхуне «Лиман» и гребных судах к мысу Лазарева для перевозки оттуда артиллерии. Лейтенанту Бирюлеву запасать лес и заложить батарею на мысе Мео, а Шварцу — на мысе Чнаррах. Бачманову, как старшему после меня, заведовать Николаевским постом, приготовлять лес и строить батарею на мысе Куегда;
2) артиллерию и снаряды, перевозимые с мыса Лазарева, размещать и оставлять для батарей на мысах: Чнаррах, Мео и Куегда и
3) в случае прихода к мысу Лазарева фрегатов «Диана» и «Паллада» обратить все внимание на ввод в реку фрегата «Паллада», для чего употребить пароход «Аргунь» и зимовавшую в Петровском шхуну «Восток» и все остальные наши средства.
У селения Маи (около 20 верст от Николаевского) я встретил нарочного, отправленного из Мариинского поста с донесением лейтенанта Чихачева из залива Де-Кастри. Николай Матвеевич писал, что он с транспортом «Двина» и транспорты «Иртыш» и «Байкал» прибыли в залив Де-Кастри с семействами и со всем имуществом Петропавловского порта и что вслед за ними идет В. С. Завойко с фрегатом «Аврора» и корветом «Оливуца», ибо, по распоряжению генерал-губернатора, Петропавловский порт снят и велено все сосредоточить в Николаевском. Донося об этом, он извещал, что к северу от Де-Кастри и в самом заливе плавают льды и что он ожидает моих распоряжений. Такое неожиданное известие понудило меня следовать скорее в Де-Кастри, ибо, если петропавловская эскадра успела выйти ранее появления там неприятеля, то, по всей вероятности, последний усилит свою бдительность для ее преследования.
Проходя селение Алом, я послал оттуда с гиляками одного казака и приказал ему следовать к мысу Екатерины с тем, чтобы в случае каких-либо обстоятельств гиляки могли служить проводниками оттуда в реку Амур.
11 мая, не доходя 100 верст до Мариинского поста, я встретил следовавшего оттуда казака с известием от начальника поста, что все наши суда, возглавляемые В. С. Завойко, собрались в заливе Де-Кастри и на них нападает неприятельская эскадра и что семейства перебираются из Де-Кастри в Мариинский пост. Получив это известие и имея в виду наши ничтожные силы, собравшиеся в Де-Кастри и состоявшие только из двух боевых парусных судов — фрегата «Аврора» и корвета «Оливуца», которые не могли бы оказать серьезного сопротивления (между тем как в газетах писали, что для уничтожения наших судов должна собраться сильная паровая неприятельская эскадра, в несколько крат превышающая нашу), я сейчас же отправил командира «Надежды» мичмана Ельчанинова в Николаевское со следующими распоряжениями:
1) капитан-лейтенанту Бутакову с двумя офицерами и с командой фрегата «Паллада» на гребных судах следовать немедленно к мысу Лазарева. Команда должна иметь патроны, по крайней мере, на 25 выстрелов и взять с собой возможно больше зарядов для орудия. Если, при следовании по лиману, льды не позволят идти на шлюпках, то Бутакову высадиться на берег и стараться поскорее достигнуть мыса Лазарева, где устроить батарею и, в случае нападения неприятеля, удерживать его там до последней крайности. При невозможности держаться против неприятельских сил заклепать орудия, зажечь все имущество и отступить к селению Ули, от которого с проводниками достигнуть берега Амура;
2) Бачманову быть готовым в Николаевском, в случае покушения неприятеля, проникнуть на гребных судах в Амур, напасть на неприятеля на наших вооруженных гребных судах и стараться остановить его движение;
3) приготовления к постройке батарей на мысах Мео и Куегда остановить и немедленно поставить временную батарею на мысе Куегда для защиты Николаевского и
4) дать немедленно знать в Петровское командиру шхуны «Восток» Римскому-Корсакову, чтобы, в случае нападения на Петровское неприятеля, шхуну «Восток» и бот, пользуясь полной водой, ввести в устье реки Лач, сжечь все в Петровском и, сосредоточив все свои силы, отразить неприятеля. Я боялся, чтобы неприятель, в случае какого-либо несчастья с нашей стороны, не узнал о возможности входа в реку лиманом и не проник бы туда на своих паровых и гребных шлюпках.
Сделав вышеупомянутые распоряжения, я с напряженной поспешностью отправился в Мариинский пост, дабы узнать об участи нашей эскадры в заливе Де-Кастри. Прибыв в Мариинск к вечеру 11 мая, я нашел в нем до 200 жен и детей, прибывших туда из Де-Кастри с петропавловской эскадры. Почти всю команду Мариинского поста я нашел или больной, или слабой, все же здоровые люди были заняты перевозкой прибывших семейств на озеро Кизи, которое только что вскрылось. Начальник поста Кузьменко донес мне, что он ничего не знает о последствиях нападения 9 мая на нашу эскадру в заливе Де-Кастри; он не знал даже и того, в каком числе судов был неприятель. Из Мариинского поста я немедленно отправился по озеру Кизи к перевалу с этого озера в залив Де-Кастри, приказав Кузьменко сейчас же приготовить и, с первой возможностью, отправить два орудия с надлежащей прислугой и снарядами, занять пункт на озере Кизи, от которого начинается дорога в Де-Кастри; затем всех здоровых конных казаков послать занять дефиле {103}, лежащее на пути из залива к озеру Кизи, дабы отразить всякую попытку неприятеля с целью проникнуть из Де-Кастри к озеру Кизи; наконец, всех прибывающих к нему по возможности размещать и довольствовать.