Подвиги санитарки
Шрифт:
«Ну и что он будет делать дальше?» — недоумевала Фрикет, глядя, как быстро и уверенно действует ее спутник. Вскоре ей все стало понятно. Барка, не тратя лишних слов, вытащил из мешка веревку, отмотал сколько нужно и, привязав один конец к ящику, столкнул его в воду. Ящик держался на поверхности благодаря внутренней перегородке, которая создавала своеобразный непотопляемый балласт.
Араб пустился вплавь, зажав между зубами второй конец веревки. Он одним махом переплыл реку и закричал с другого берега:
— Твоя садись, госпожа!
Фрикет все поняла. Она послушно села в лодку, бывшую прежде повозкой, и Барка потихоньку потянул за веревку. Через две минуты девушка оказалась на том берегу.
Зебу, видя, что его любимые хозяева куда-то отправляются, не
— Кароший!.. Мейс кароший!.. — смеялся араб, с которого лило как с водяного.
Это было единственное происшествие второго этапа их пути и, наверное, единственный раз, когда повозки Лефебвра пригодились на что-то полезное.
Вскоре наши герои приблизились к Маровуэю.
— Ой, это же настоящий город! — воскликнула Фрикет.
Их прибытие не осталось незамеченным. Солдаты почувствовали, что обретают в лице юной француженки друга и помощницу.
Мальгашская часть города являлась одной из крупнейших агломераций на западном побережье Мадагаскара. По числу жителей город был таким же, как Маюнге, в нем насчитывалось почти четыре тысячи человек. Маровуэй имел вытянутую форму с юго-востока на северо-запад, в том же направлении в почти симметричном порядке располагались вдоль широкой улицы все строения. Местное население, как и в Маюнге, было очень неоднородно по составу и по расовой принадлежности. Здесь встречались каменные дома, в которых жили арабы и индейцы, занимавшиеся торговлей, хижины из самана и глины народа антимерина, наконец, убогие лачуги из тростника, убежища сакалавов, многочисленных мальгашских и африканских рабов.
Город и окрестности были заполнены французскими военными, которые очень медленно направлялись на Юг, к Тананариве [93] , узловому пункту экспедиции, куда солдаты должны были прибыть неизвестно когда после тяжелейших испытаний!
Совершенно неожиданно Фрикет удалось найти квартиру. Конечно, это не «Гранд-отель», ни даже скромный постоялый двор: простая хижина на восточной окраине главной улицы, недалеко от речки, именуемой Цимаадзас. Обнаружил ее, разумеется, Барка. Сам он, как настоящий странствующий философ, заявил, что ему для ночлега вполне достаточно небесного свода. Ну а зебу остался вполне доволен отведенным ему пространством со вбитым в землю колышком. Фрикет предстояло прожить в городе неопределенное время, так как войска почти не продвигались вперед из-за трудностей транспортировки.
93
Тананариве (ныне — Антананариву) — столица Мадагаскара. Основана в 1-й половине XVII века. До конца XIX века — резиденция королей, в 1890-х — 1960-х годах — административный центр французского владения, с 1960 года — столица независимого государства Демократическая Республика Мадагаскар. Население в конце XIX века — 80–90 тыс. чел.
Как и всюду на этой проклятой земле, больных было несчетное количество. Крепкие и полные сил и энергии мужчины вначале ощущали недомогание без видимой причины, затем теряли бодрость, аппетит, начинали обливаться потом, быстро худели и бледнели. Они становились легкой добычей разных болезней, которые уносили их, ослабевших и обессилевших, в течение нескольких дней. Объяснение следовало искать в общей депрессии, вызванной отравляющими кровь миазмами [94] , которые превращали безобидные недомогания в смертельные болезни.
94
Миазмы —
Фрикет вскоре все поняла, и ее доброе сердце преисполнилось невыносимой болью при виде целых батальонов солдат, измученных страданиями и походивших на призраки.
Медицинская помощь только что начала действовать регулярно. Не хватало лекарств, и главный врач был вынужден прибегнуть к изъятию из корабельных запасов и даже ветеринарных аптечек сульфата, предназначенного для мулов. В общем, нарушений было предостаточно. Девушка, конечно, их замечала, подробно записывая обо всем в свой дневник; но она не могла ограничиться простой критикой происходящего, а с обычной своей энергией принялась за дело.
В сопровождении верного араба она поехала верхом на зебу за двадцать километров от города, чтобы передать солдатам подарки, посланные «Французскими Дамами». Там она узнала, что один молодой пехотинец, упав, сломал себе ногу. Ввиду отсутствия медицинской помощи его собирались отправить в Маровуэй.
Фрикет обратилась к командиру и легко получила разрешение на то, чтобы наложить фиксирующую повязку. Ей ассистировали фельдшер-капрал и вездесущий Барка. Девушка быстро приготовила все необходимое для придуманного ею средства. Вместо шин использовались ленты из пальмовых листьев, в качестве компресса — сухие лепестки, а лигатурой [95] должны были служить волокна из рафии [96] .
95
Лигатура — здесь: материал для перевязки кровеносных сосудов.
96
Рафия — род пальм с очень крупными перистыми листьями, из которых приготавливались волокна.
Затем, с присущей ей смелостью француженка решила:
— Необходимо поставить на место сломанную кость!
Вместе с помощниками ей это удалось, и несчастный солдат почувствовал необыкновенное облегчение, не зная, как ему благодарить замечательного доктора. Фрикет наложила повязку и решила довезти больного до города. В госпитале его сразу же осмотрел главный врач. Он поразился изобретательности, а также прекрасно проведенному лечению, увидя же необыкновенные бинты и шины, остался доволен результатом проведенной операции и воскликнул:
— Прекрасно!.. Нам здесь делать нечего!.. Кость должна срастись правильно.
Побеседовав с Фрикет, медик спросил, где она живет, и даже счел необходимым лично нанести ей визит. Барка как раз в это время занимался обедом. Увидев идущего к ним гостя, он пулей влетел в дом и закричал:
— Госпожа!.. Моя вижу начальник! Сюда идти!
Девушка удивилась, но ничуть не растерялась. Она поведала доктору свою историю, продемонстрировала каморку — и все это без всякой позы, скромно и сдержанно. Сказала, что стремится принести пользу родной стране. Майор слушал и восхищался этой щедрой, великодушной и такой энергичной и самоотверженной девушкой. Решив, что было бы нелепо не пойти навстречу ее желаниям, которые сочетались со столь высоким профессиональным уровнем, он обратился к Фрикет:
— Мадемуазель, к моему огромному сожалению, я не могу дать вам работы, соответствующей вашей квалификации.
— Но ведь какая-то работа все же есть?
— Да, я могу взять вас к себе в госпиталь.
— Тогда примите меня санитаркой… Для меня этого достаточно.
— Это неблагодарный и тяжелый труд, вызывающий иногда даже отвращение… грязная работа…
— Нет ничего грязного, когда делаешь благородное дело… Облегчать страдания — вот женское предназначение, святой долг. Во время войны и знатные дамы, и женщины из народа самоотверженно ухаживают за больными и ранеными…