Подвиньтесь! Подвиньтесь!
Шрифт:
— Нет, — сказала она. — Я сижу одна дома. Если хотите правду… я просто создаю себе моральное состояние. Я никогда прежде не носила это платье. Какая-то новая ткань, думаю, нейлон с металлизированной нитью. — Она взбила подушку и подложила под голову судье. — Сделать вам чего-нибудь холодненького? Вам тоже, мистер Раш?
Казалось, что она только сейчас обратила на него внимание; он молча кивнул.
— Чудесное предложение, — вздохнул судья и откинулся назад. — Если можно, чего-нибудь покрепче.
— О, да… в баре есть все, что угодно. Я это
— Вы собирались рассказать мне, что делали в подвале и откуда вам известно мое имя.
— Святая простота. — Сантини бросил взгляд на кухню, но Ширли была занята и не слышала их. — Смерть О'Брайена повлекла за собой, скажем так, политические последствия, и меня попросили проконтролировать ход дела. Естественно, я узнал, что вести его поручено вам. — Он расслабился, сложив руки на животе.
— Это ответ только на половину моего вопроса, — сказал Энди. — Так что же вы делали в подвале?
— Там прохладно, почти холодно, после того что творится на улице. Сплошное наслаждение. Вы заметили сердечко, нарисованное по пыли на подвальном окне?
— Конечно. Именно я его и обнаружил.
— Это самое интересное. Вы когда-нибудь слышали об одной личности — должны были слышать, на него есть в полиции досье — по имени Куоре?
— Ник Куоре? Владелец всех подпольных заведений Ньюарка?
— Тот самый. Хотя слово «владелец» не совсем подходит, точнее сказать «руководитель». Теперь он там самый главный, но это настолько честолюбивый человек, что бросает взгляд и в направлении Нью-Йорка.
— Что все это должно значить?
— «Сиоге» — доброе старое итальянское слово. Оно означает «сердце», сказал Сантини, когда в комнату с подносом вошла Ширли.
Энди взял стакан и машинально поблагодарил. Теперь он понял, почему оказывался весь этот нажим. Никого, похоже, не волновал сам факт убийства О'Брайена. Заинтересованных лиц занимал другой вопрос: почему он был убит? Действительно ли убийство — несчастный случай, как это казалось? Или это предупреждение от Куоре о том, что он вторгается в Нью-Йорк? Или убийство сильный ход кого-то из местных, пытающегося обвинить Куоре, чтобы прикрыть себя? Раз уж ты вошел в лабиринт рассуждений, вероятные возможности будут увеличиваться до тех пор, пока найденный убийца не покажет единственный выход из него. Заинтересованные лица потянули за ниточки, и в результате ему поручено это дело. Должно быть, множество людей прочитали его рапорт и с нетерпением ждут ответа.
— Извините, — пробормотал Энди, заметив, что девушка обращается к нему. Я задумался и не расслышал вас.
— Я спросила, нравится ли вам напиток. Я могу сделать что-нибудь еще, если он вам не по душе.
— Нет, все прекрасно, — сказал он, сообразив, что все это время держал в руках стакан, уставившись в него. Он сделал глоток, потом второй. — В самом деле великолепно. Что это?
— Виски. Виски с содовой.
— Я его впервые пробую.
Он попытался вспомнить, сколько
— Очень освежает, Ширли, — сказал Сантини, ставя пустой стакан на подлокотник кресла. — И примите мою самую сердечную благодарность за ваше гостеприимство. Извините, мне надо бежать — меня ждет Роза, но прежде можно ли задать вам один вопрос?
— Конечно, судья… что?
Сантини достал из бокового кармана конверт и, открыв его, вынул пачку фотографий. Энди было видно, что это фотографии разных мужчин. Сантини передал одну из них Ширли.
— Весьма трагично, — сказал он, — трагично то, что произошло с Майком. Все мы хотим помочь полиции, как только можем. Я знаю, что вы, Ширли, тоже этого хотите. Поэтому посмотрите на эти фотокарточки. Не узнаете ли вы кого-нибудь из этих людей?
Ширли взяла первую фотографию и посмотрела на нее, сосредоточившись и нахмурив брови. Энди восхитился способностью судьи говорить очень много, а по сути не сказать ничего — и заручиться содействием девушки.
— Нет, я не могу сказать, что когда-либо раньше его видела, — сказала она.
— Может быть, он был у вас в гостях или встречался с Майком и вами в другом месте?
— Нет. Я уверена, что никогда его не видела. Я а думала, что вы спрашиваете, видела ли я его когда-нибудь на улице.
— А как насчет других?
— Я никогда не видела ни одного из них. Извините, я ничем не могу вам помочь.
— Отрицательный результат — тоже результат, моя милая.
Он передал фотографии Энди, который на первой узнал Ника Куоре.
— А остальные? — спросил он.
— Его помощники, — сказал Сантини, медленно поднимаясь с кресла.
— Я возьму их на некоторое время, — сказал Энди.
— Конечно. Может, они вам пригодятся.
— Вам правда уже нужно уходить? — спросила Ширли.
Сантини улыбнулся и направился к двери.
— Будьте снисходительны к старику, моя милая. Я получил большое наслаждение, находясь в вашем обществе, но в мои годы нужно соблюдать режим. Спокойной ночи, мистер Раш, — и удачи.
— Я и себе чего-нибудь налью, — сказала Ширли, проводив судью. — Вам повторить? Ведь вы не на службе.
— Я на службе, и я находился на ней последние четырнадцать часов, так что, думаю, самое время сделать коктейль из службы и выпивки. Если вы на меня не донесете.
— Я не стукачка! — улыбнулась Ширли. Они сели напротив друг друга, и он почувствовал себя так хорошо, как ни разу за последние недели. Головная боль прошла, было прохладно, а вкус виски был лучше, чем у любого из напитков, которые он только мог вспомнить.
— Я думала, вы прикрыли расследование, — сказала Ширли. — Ведь вы мне так сказали.
— Тогда я так и думал, но кое-что изменилось. Кое-кто весьма заинтересован в разгадке этого дела. Это волнует даже таких людей, как судья Сантини.