Подводная одиссея
Шрифт:
– Зацепились? Но за что? Не могу понять, – торопливо говорил Марат Петрович, выводя на монитор изображения внешних камер. – Неужели рыбацкая сеть?
И тут на стекло иллюминатора и впрямь легла сеть, ее ячейки стали отчетливо видны. Затем что-то снаружи зашипело. Аппарат дернуло вверх, всплытие ускорилось. Дергая джойстиком, Плахин пытался выровнять «Русский витязь». Но двигатели не могли справиться с силой, толкавшей глубоководный аппарат к поверхности. Всплытие стало неуправляемым.
– Это не рыбацкая сеть. Она
– Смотрите, к ней прикреплены надувные понтоны. Они и тащат нас вверх! – рассмотрел изображение на мониторе Плахин. – Что за ерунда?!
Катя уже надела перчатку. Гидроманипулятор ожил. Сабурова тянула руку к потолку:
– Не достает до понтонов. Черт! Нам на винты сеть не намотается?
– Они в защитных кожухах.
Аппарат раскачивало, неуправляемо несло к поверхности. Сабурова уже выщелкнула из клешни алмазный резак. Металлическая сеть поддавалась плохо. Но все же ей удавалось перерезать тросики ячеек.
– Надо освободиться! – кричала она. – Иначе есть вероятность удариться о днище «717»-го.
– Быстрей, – торопил Плахин, поглядывая на стремительно сменяющиеся цифры на мониторе. – Если не ударимся о транспортник, все равно вылетим, как пробка, из воды. А затем последует удар о волны. Всем пристегнуться!
«Русский витязь» тащило с неудержимой силой к поверхности, а люди, находившиеся в нем, не могли ничего с этим поделать. Вся надежда оставалась на Сабурову. Только бы ей удалось перерезать сеть. Тогда бы аппарат вывернулся из нее и перешел в штатный режим всплытия…
– Глубина шестьдесят метров! – выкрикнул Марат Петрович.
– Не успеваем, – беззвучно выдохнула Катя.
И тут случилась еще одна странная вещь. Стремительный подъем застопорился так, словно кто-то резко дернул глубоководный аппарат вниз. На экране глубиномер показал погружение на десяток метров. После чего «Русский витязь» завис в пространстве с продольным креном в девяносто градусов. Электродвигатели продолжали жужжать, но не могли сдвинуть аппарат с места, вернуть его в вертикальное положение. Он словно увяз в густой жидкости, похожей на желе, и лишь подрагивал.
– Что за черт? – Катя с надеждой глядела на Плахина.
– Связь с «717»-м отсутствует, – развел руками Марат Петрович. – Сам не знаю, что и думать…
3
Надувной катер, гулко стуча днищем по воде, мчался на восток. Небо уже сделалось серым от затянувших его грозовых туч. Они отражались в волнующейся воде, отчего волны казались свинцовыми. Ветер хлопал тентом. Отчаянно ревел на полных оборотах подвесной двигатель.
Виталий Саблин стоял на корме, управляя плавсредством.
– Попробуй еще раз их вызвать, – прикрывая лицо от брызг, сказал Боцман.
Старлей Прошкин в очередной раз попытался связаться с сейнером, передавшим сигнал
– Глухо, – наконец произнес он, спуская наушники рации на шею. – Последнее, что они передали, а мы сумели принять: «пожар усиливается», а потом связь оборвалась.
– И было это двадцать три минуты тому назад. – Каплей машинально глянул на часы. – Перспективы не самые радужные. Судя по всему, сейнер уже должен находиться в зоне прямой видимости.
Судовой врач и еще один молодой спецназовец стояли на носу катера, вглядываясь вперед по курсу. Но из-за расходившихся рваных волн мало что можно было рассмотреть.
– Товарищ каплей, вижу их. Они на «два часа». Вон – справа.
Вскоре и Саблин со своего места на корме мог уже рассмотреть терпящий бедствие сейнер. За кормой трепыхался камбоджийский флаг. Над рубкой еще поднимался то ли пар, то ли негустой дым. Закопченный металл пузырился вздутой корабельной краской. Но было понятно, что с пожаром команда все же справилась. Огня не наблюдалось.
– Никого нет на палубе, – произнес Саблин очевидное.
Судно и впрямь словно вымерло. Не слышать звук двигателя приближающегося катера на сейнере не могли. Плавсредство подходило с наветренной стороны. И тем не менее никто не выбежал на палубу радостно встречать своих спасателей.
– Очень странно, – проговорил Саблин, не спеша подходить к таинственно опустевшему судну.
Сейнер дрейфовал с заглушенной силовой установкой. Неяркое солнце, чуть-чуть пробивавшееся сквозь стык в тучах, делало картину совсем уж нереальной. Закопченное железо, трепыхающийся флаг, опустевшая палуба.
– Может, они все же покинули сейнер? – предположил судовой врач.
– Шлюпка на месте. Никто даже не делал попытки спустить ее на воду, – возразил Виталий. – Да и не мог пожар ликвидироваться сам собой.
– Может, угорели? – сделал свое умозаключение старлей Прошкин.
– В любом случае надо подняться на борт, – подытожил Саблин, подводя катер вплотную к борту сейнера, и постучал кулаком по обшивке.
Никто ему не ответил.
– Эй! – крикнул каплей.
И вновь тишина в ответ. Вот только была эта тишина какой-то предельно напряженной, таинственной.
– Свяжись с транспортником. Передай, что мы обнаружили сейнер.
И тут выяснилось, что «717»-й не отвечает.
– Возможно, помехи. Грозовой фронт приближается, – попытался найти объяснение радист.
– Странно, – Саблин надежно закрепил тросом катер и первым стал взбираться по узкой металлической лесенке на борт сейнера.
Автомат с коротким прикладом висел у него за спиной. Вскоре все четверо оказались на палубе. Виднелись сдувшиеся брезентовые рукава брандспойтов, прикрепленные к гидрантам. В надстройке торчали осколки выбитых стекол. Пахло гарью. И никаких признаков присутствия людей. Старлей Прошкин глянул на Саблина.