Подводники атакуют
Шрифт:
Заметили попадание одного снаряда в баржу, увидели черный дым, но баржа не загорелась.
Лодку качало волной, наводчику было трудно удерживать цель, наши снаряды падали с недолетом или с перелетом. Я подумал, что нашу стрельбу, очевидно, заметили в Констанце.
С буксира начали стрелять из винтовок, услышали свист пуль над мостиком.
— Открыть огонь из пулемета по буксиру! — приказал пулеметчикам.
Сначала пулемет заедало, потом стрельба наладилась, трассирующие пули летели на мостик буксира, выпущена первая лента, заправлена
В 19 часов 15 минут прекратили стрельбу.
Заряжающий Шушманов крикнул: «Катера противника по корме!»
— Все вниз! Срочное погружение!
Артрасчет выбросил за борт стреляные гильзы и ящики от снарядов, спустился в лодку.
Мне некогда рассматривать катера, нужно быстрей погружаться.
Артиллерийская стрельба продолжалась двадцать семь минут. Мы выпустили по противнику сто десять снарядов и две пулеметные ленты, видели четыре попадания в концевую баржу, но она, к сожалению, не загорелась и не утонула. Нашей прицельной стрельбе мешала волна, артрасчет ослепляли яркие вспышки выстрелов.
По данным противника, буксир с баржами после обстрела ушел к берегу на мелкое место. Одна из барж водоизмещением 160 тонн, поврежденная артогнем, была разбита волной, а вторую удалось снять с мели.
На рассвете 27 октября мы погрузились в 5 милях от берега и в 15 милях южнее Сулины.
В 17 часов 10 минут Бодаревский заметил в северной части горизонта дым и доложил мне. Я быстро направился в центральный пост, поднял перископ. Увидел слабый дым на сером горизонте. Решили, что транспорт на ходу, ложимся на курс сближения с ним 110 градусов, увеличили скорость.
Прошел целый час, пока мы выяснили, что транспорт стоит на месте. Вероятно, в момент обнаружения он шел по сулинскому каналу и, выйдя на рейд, начал разворачиваться для постановки на якорь. Некоторое время двигались с опущенным перископом, так как слева был близко берег противника. В ходе маневрирования для сближения с противником определили, что транспорт стоит на месте на внешнем рейде перед входом в порт. Это было судно водоизмещением более 6 тысяч тонн.
Теперь каждый думал одно: «Поскорей бы сблизиться с транспортом! Как бы он не ушел от нас...»
До наступления сумерек оставалось недолго. Мы идем в подводном положении, поднимая время от времени перископ на несколько секунд.
— Не ушел? — с тревогой спрашивали меня из отсеков.
— Стоит, ждет нас, — отвечал я, опуская перископ.
Все мысли — как бы не пропустить транспорт. Всплыть в позиционное положение опасно, близко берег, на нем видны наблюдательные вышки, оттуда нас непременно заметят и тогда сорвется атака.
Мы находимся вблизи мола, ограждающего сулинский канал. Видимость ухудшилась, над водой висят дождевые облака, по корме видны на берегу здания и слабые огни.
Нам необходимо отойти от берега и мола, затем развернуться и лечь на боевой курс. Передаю торпедистам:
— Приготовить
Увеличили скорость до 4 узлов, чтобы быстрей отойти от берега. Нужно торопиться, транспорт может уйти.
Лодка легла на заданный курс. Погружаемся на перископную глубину, чтобы не заметили нас с транспорта и сигнального поста на молу. Проходим под водой семь минут. Командую:
— Всплывать в позиционное положение! Дать малый ход!
Поднимаюсь в рубку, за мной Бодаревский. Открываю люк, выхожу на мостик. Прямо по носу виден большой транспорт.
— Торпедные аппараты, товсь!
Лодка идет на боевом курсе, до транспорта три кабельтовых.
— Пли!
Лодка чуть вздрогнула. Вижу след торпед в сторону транспорта. Дело сделано, нужно уходить.
— Лево на борт!
Лодка начала поворачивать влево.
— Дать полный ход! Всем вниз, погружаться на перископную глубину!
Закрываю люк, спускаюсь в лодку и слышу отзвук сильного взрыва. Во всех отсеках прозвучало «Ура!». Команда ликовала. Первая победа!
Мы уклонялись от транспорта в сторону моря. Пройдя под водой четыре минуты, всплыли в позиционное положение, осмотрелись, поблизости ничего не обнаружили. Пустили дизель, развернулись на юг, стали уходить вдоль кромки минного заграждения противника.
Над транспортом стоял черный столб дыма, в его сторону с поста передавались сигналы белым фонарем.
С берега протянулись световые щупальца прожекторов, зарыскали по поверхности. Луч приближался к нам с правого борта, но, к нашему счастью, прошел под нашими головами, не осветив борт лодки, ограждение мостика и тумбу перископа. Луч прожектора коснулся только верхушки тумбы, мы думали, сейчас нас заметят, но размеры освещенной поверхности были очень малы. Прожекторы долго освещали горизонт. Мы успели разглядеть сторожевой корабль, вышедший из порта в южном направлении. Нас ищут.
Вскоре мы увеличили скорость до полной, продолжаем идти на юг.
Заметили, что корабль стал приближаться, у него была больше скорость.
Через час после залпа мы находились в 7 милях от места атаки.
Вражеский миноносец продолжает идти вдоль берега.
Спросил Юрия Бодаревского, не пора ли нам ложиться на восток, чтобы оторваться от берега и миноносца. Он сообщил, что поворот на восток должен быть через десять минут. Наконец он докладывает:
— Товарищ командир, пришли в точку поворота!
— Лево руля! Ложиться на девяносто градусов!
Благополучно прошли на полной скорости полосу минного заграждения противника и в 22 часа оставили за кормой опасный район.
Объявляю боевую готовность номер два. После этого все с облегчением вздохнули. Приятно было передать Бодаревскому текст радиограммы, которую отстучал радист Наумов. Он передал в эфир: «В районе Сулина атаковал двумя торпедами транспорт противника водоизмещением шесть тысяч тонн. Возвращаюсь в базу».
Это был наш вклад в защиту Севастополя.