Подвох

Корр Катрин

– С каждой минутой вы нравитесь мне всё больше и больше! И как только в вас так идеально сочетаются девичья скромность с резкой прямолинейностью?

– Не хочу, чтобы вы радовались раньше времени, – сказала Стефания, не обратив внимания на его комплимент, – такой, как мне, будет крайне сложно заинтересовать вашего внука. А учитывая то, что он терпеть меня не может, эта «сложность» превращается в сущую невыполнимость.

– Я вовсе не радуюсь. Просто я уверен в том, что всё у вас получится. Маркус, конечно, далеко не подарок, – добавил он, опустив глаза, – но он не безнадежен. Ему просто нужно помочь.

Если бы можно было остановить это мгновение, чтобы Арнольд Вернер замер на месте, как и движение

автомобиля, то Стефания рассмеялась бы так громко, что от её истеричного вопля разлетелись бы на мелкие осколки все стекла. И, должно быть, на её лице всё же отразилось некоторое отвращение к его последним словам, поскольку он тут же продолжительно вздохнул и с глубокой серьезностью взглянул в её глаза.

– Маркус не всегда был таким, – сказал Арнольд Вернер вкрадчивым тоном. – После несчастного случая с его отцом в нем что-то сломалось и с каждым днем он всё больше и больше отдалялся от нас, постепенно превращаясь в прожигателя жизни.

– Зачем вы говорите мне это? – спросила Стефания, стараясь придать своему голосу абсолютную непоколебимость.

Мужчина с грустной улыбкой пожал плечами.

– Может хочу, чтобы вы взглянули на него немного другими глазами. Он такой же человек, как и мы все. Только заблудившийся в своих труднопроходимых лесах одиночества.

Той ночью Стефания практически не спала. Её мысли прыгали от личного и болезненного к чужому и ничего не значащему. Она старалась вспомнить счастливые мгновения из детства, но вместо этого без конца прокручивала свои чувства, когда узнала о внезапной кончине отца. Ей хотелось досконально «просмотреть» те минуты, когда ранним зимним утром он брал их с Серафимом с собой в лес, чтобы поставить петли на зайца, но вместо этого ощущала болезненные покалывания в груди, потому что перед глазами то и дело замирала картина плачущей от горя мамы и едва стоявшей на ногах старой бабушки. Она не хотела вспоминать это и винила во всем исключительно Арнольда Вернера, что своими словами задел её собственные переживания и боль. Ему не за чем было делиться с ней этой информацией. Она была слишком личной и уж точно не нуждалась быть услышанной новым человеком.

Так, всю ночь мучая себя прошлым и угнетая свое и без того шаткое моральное состояние грядущим будущим, Стефания появилась в гостиной с совершенно помятым и недовольным выражением лица, не удостоив родного брата, что заваривал кофе, даже слабым кивком в знак приветствия. Он, как и всегда в такие дни, то и дело подтрунивал над ней, стараясь подбодрить. И если раньше его шуточки хоть немного отвлекали и развлекали сестру, то сегодня казались совершенно неуместными и вызывали разве что раздражение.

Можно с уверенностью сказать, что большую часть дня Стефания пребывала в самом отвратительном из всех своих настроений. Стартом послужила бессонная ночь, а уверенным газом – веселое настроение брата, что смотрел на всё происходящее через розово-желтые в голубую крапинку очки. Он нисколько не смущался и вел себя, как свой, когда они посетили известный в городе «Брайтон». Покупателями были исключительно состоятельные люди, которые не обращали внимания на ценники и с деловым видом выбирали шмотки, попивая то шампанское в изящных бокалах, то кофе, сидя на роскошных диванчиках. Стефании казалось, что они с братом привлекали к себе всеобщее внимание, потому что их внешний вид разительно отличался от других. На них поглядывали, как на сбежавших из цирка обезьянок, просящим милостыню в бизнес-классе дорогого авиалайнера. Серафим уверял её, что это совершенно не так, и был абсолютно прав, однако недосып и постепенно возрастающая тревога перед ответственным вечером, внушали обратное. И как только они вернулись домой с покупками, Серафим потянул сестру в её спальню, закрыл окна плотными шторами и строго-настрого

приказал поспать. Иначе с таким настроением и самочувствием она закончит игру, которая еще даже не успела начаться.

Глава 6

Каждый год всю организацию благотворительного ужина брала на себя виновница сего мероприятия – «ДельКо». И каждый год эта успешная компания с многолетней историей умудрялась удивить состоятельную и привыкшую к сюрпризам публику чем-то новым. В прошлый раз это был настоящий зимний лес в одном из торжественных залов загородного клуба. Под ногами был настоящий лед, под толщей которого горели голубые огоньки, а повсюду, между многочисленными столиками, настоящие ели, пихты и сосны, усыпанные искусственным снегом и настоящими кристаллами Swarovski.

В этот раз организаторы превзошли самих себя. Торжество проходило на крыше совершенно нового небоскреба из темного стекла, обрамленного в холодную сталь. В свете дня этот гигант казался ультрамодным роботом, готовым в одну секунду превратиться во что-то очень опасное с ногами и руками в виде автоматов. А ночью, освещенный белым светом и слабым отблеском уличных фонарей – непостижимой крепостью, оберегающей город от внешних угроз. Возможно, что это здание стало бы отличным новым домом для Бетмена. Оно выглядело таким же мрачным и таинственным, как и всем известный герой.

Маркус был впечатлен увиденным и оттого долго стоял на месте, разглядывая огромное пространство восьмидесятого этажа. Высота прозрачного потолка вскружила голову. Собственно, как и закругленные стены, открывающие вид на расстилающийся вечерний город. Шарообразная форма последнего этажа была схожа с аквариумом, только внутри него плавали страшно дорогие рыбки. В золотых и серебряных платьях, с бриллиантами и сапфирами в ушах.

Рыбка по имени Элла только что послала ему томный взгляд и прикрыла полуулыбку вытянутым бокалом с шампанским. Свои острые плечи эта блондинка с аппетитной родинкой над губой скрывала с помощью белоснежной меховой накидки. Известная модель и дочь богатых родителей плавно двинулась в сторону огромного сверкающего куба, что медленно вращался над темным глянцевым полом, создавая иллюзию невесомости. Пару лет назад они провели шикарный уикенд в Испании на яхте общего знакомого и, должно быть, эта длинноногая красотка всё еще помнила, как им обоим было хорошо в одной из шикарных кают. Но как только девушка скрылась за массивной конструкцией, Маркус перевел взгляд на группу знакомых лиц, в мгновение ока позабыв о приятных воспоминаниях.

Обменявшись рукопожатиями со всеми своими знакомыми, что стояли чуть в стороне, Маркус махнул рукой официанту.

– У вас тут есть что-нибудь иное, помимо этого сладкого шампанского? – спросил он, наклонившись к молоденькому пареньку.

– Что, Маркус, неужели на минералку перешел? – прыснул Роберт. Его день рождения был месяц назад и с той сумасшедшей ночи Маркус приходил в себя несколько дней. – Или ты имеешь в виду бульон в стакане?

– Я имею в виду виски, – уточнил он, глядя на официанта.

– Конечно, – кивнул тот. – Пройдете к бару или принести сюда?

– Буду ждать здесь.

– Вы только поглядите, у старика Гасанова опять новая подружка, – протянул Андрей Жоров – наследник семейного бизнеса по добыче полезных ископаемых.

Это был низенький и пухленький парень, что выглядел намного старше своих лет благодаря очкам в широкой оправе и с каждым годом увеличивающемуся второму подбородку. Все знали, что он страшно любил считать и экономить деньги и был таким же недоверчивым, как его старый брюзга дед. Больше всего Маркуса раздражало в нем неутомимое, присущее женщинам, желание посплетничать. Он мог обсудить, раскритиковать и высмеять за глаза любого, даже если им был его близкий родственник или друг.