Подземелья Дикого леса
Шрифт:
— Молодцы, — улыбнулся старик. Сзади раздался крик:
— Остановите их!
Кричал Роджер. Он взобрался подальше от столпотворения на железную опору и указал в сторону сбежавших костлявым пальцем. Несколько грузчиков, услышав приказ, тяжело двинулись к ним.
Дети, хоть и проявили невиданную храбрость, оказались грузчикам не противники. С самого начала этот замысел был обречен на провал. Подстегиваемые Уигманом, гиганты набросились
За спинами их продолжал дико лаять Роджер:
— Плевать на детей! Хватайте старика! Мастера хватайте!
Поток ребят схлынул; лишь немногие отставшие, хромая и ругая свои синяки, еще обгоняли их по дороге в глубины Промышленного пустыря. Девочки старались поторопить Кароля, но он был стар и слеп и шагал медленно и нетвердо. На лице его застыло горестное выражение; топот ног грузчиков все приближался.
Майкл с синяком под глазом и в разорванном комбинезоне остановился рядом.
— Скорей! — крикнул он девочкам.
— Мы не можем! — крикнула в ответ Элси. По лицу ее струились слезы отчаяния.
— Кароль, вы не можете идти быстрее? — взмолилась Рэйчел испуганным, торопливым голосом.
Тот скорбно покачал головой. Он слегка споткнулся, и девочки с трудом удержали его на ногах.
Шум шагов становился все громче.
От бегущей впереди толпы сирот отделилась одна фигура. Это была Марта, по-прежнему в очках; она отобрала у Элси руку старика и принялась тянуть вперед, а потом заорала сестрам:
— Бегите! Я останусь с Каролем. Нельзя, чтобы они и вас поймали.
Девочки ошеломленно уставились на нее. Мысль о том, чтобы бросить его, даже не пришла им в голову. К тому же тогда ведь Марту и саму поймают. Но она угадала их опасения:
— Лучше меня, чем вас! У вас же лесная кровь или как ее там. Вам надо бежать!
— Нет, Марта, — возразила Элси.
— Девочки, — вмешался Кароль. — Она права. Нельзя, чтобы вы попали им в руки. Ваш дар слишком важен.
Рэйчел, осознав, что они имеют в виду, схватила сестру за руку.
— Ну же, Элс, — сказала она. — Они правы. Нам нельзя им попадаться. Надо бежать. — Она впервые вслух признала, что они с сестрой делили нечто необычайное.
Марта улыбнулась сквозь испуг, который был написан у нее на лице.
— Все будет нормально, — пообещала она. — Я останусь с Каролем. Я за ним присмотрю.
И тогда сестры Мельберг оторвались от них и припустили во всю прыть, на какую были способны их ноги, вслед за остальными проворно убегающими детьми. Отбежав довольно далеко, Элси рискнула бросить взгляд через плечо. Толпа грузчиков накинулась на старика и его маленькую спутницу. Кто-то схватил Марту, а еще двое грубо скрутили Кароля и заломили ему руки за спину. К этому моменту подоспели остальные. Но она больше не могла смотреть. Зрелище было слишком
Первое, что Прю почувствовала, очнувшись, — она лежала на чем-то вроде овчины. Далекие огни города отражались в плотном слое темных облаков; дождь лил еще сильнее, но она оказалась защищена от непогоды чем-то огромным, что держало ее в объятиях. Сверху вниз на девочку смотрела медвежья морда с усталыми, ласковыми глазами. Спину холодили золотые протезы.
— Эсбен? — выдавила она.
Медведь не ответил. Правый бок Прю, прямо над бедром, жгло сильной, острой болью. Плечи ныли так, будто по ним прошелся отбойный молоток. Издалека раздался тихий гудок, и медведь поднял голову. Из ноздрей его вырвался пар. Следом за гудком до них донеслись звуки поезда, тяжело трогающегося с места.
— Цирк, — прошептала Прю. — Они уезжают.
Медведь только кивнул; потом поудобней устроил ее в лапах и, пройдя несколько ярдов до небольшого шалаша из гофрированного железа, бережно опустил на побитое жизнью одеяло, а потом начал складывать костер из найденных в мусоре кусков дерева.
— Почему вы не поехали с ними? — спросила она.
Медведь прервал свое занятие, словно чтобы показать, что услышал вопрос, а затем снова занялся (немного неуклюже из-за протезов) очагом.
Попытавшись двинуться, Прю застонала; боль была невыносимая. Она осторожно положила руку на бедро; оказалось, одежда насквозь промокла от крови. Волнами и урывками к ней вернулись воспоминания о том, что происходило до того, как она потеряла сознание — внезапная и ошеломительная власть над растениями, гул их голосов, вопль твари, застывшей между животным и человеческим воплощением.
— Дарла… — пробормотала Прю торопливо, как только вспомнила. — Что с ней? Она умерла?
Медведь лишь кивнул.
— Значит, вы меня понимаете. Но говорить не умеете?
Зверь посмотрел на нее пристальным взглядом. Потом положил щепки, которые держал в крюках, на землю, и глубоко вздохнул. Когда он наконец заговорил, Прю подумалось, что его глубокий, гулкий голос звучит так, будто доносится из выхлопной трубы машины, на которой никто не ездил лет пятнадцать.
— Нет, — сказал он, кашлянул и продолжил: — Я умею говорить. Но, если честно, не ожидал, что придется. Пока не появились вы.
— Но почему? — удивилась Прю.
— Потому что иногда тебе хочется просто побыть тем, что ты есть. Я хотел быть медведем. Не южнолесцем. Не Вышним. Медведем. Тебе это кажется чудным?
— Нет, — поспешно заверила девочка. — Извините.
Медведь снова вернулся к костру, и она умолкла. Дрова он уже выложил и теперь копошился с коробком спичек.
— Давайте я помогу, — предложила Прю.
Медведь, тихонько поблагодарив, кинул ей коробок, и она поднесла огонек спички к смятой бумаге под дровами. Вскоре под скромным навесом замерцал, разливая тепло, огонь костра. Пламя отбрасывало тени на широкое лицо медведя. Прю попыталась сесть, но ужасная боль в боку не позволила.