Подземная лодка (с иллюстрациями)
Шрифт:
Он велел молодой женщине с факелом встать у стены и принялся рисовать ее портрет. Портрет был не очень удачным, но, разумеется, куда ближе к действительности, чем работа Рына. Алиса предпочла бы, чтобы Пашка не демонстрировал свои таланты, но останавливать его — это значит еще более укрепить в упрямстве. Так что она терпела и ждала, чем это кончится.
Все
Минут двадцать он трудился. Потом отошел на два шага, склонив голову, обозрел свой труд и сказал:
— Готово. Принимайте работу.
Охотники вежливо смотрели на стену, потом хромой охотник сказал:
— Шкура похожа.
Охотники разошлись, а женщина поглядела на свое изображение и вдруг заплакала.
Ее подруга обняла натурщицу и повела прочь.
Алиса и Пашка остались одни.
— Ничего не понимаю, — рассердился Пашка. — Я же старался. Неужели моя картина хуже, чем эти детские каракули?
— Не знаю, — сказала Алиса. — Может быть, они не привыкли к таким рисункам.
— Да, — утешил себя Пашка, — им еще расти и расти, пока они поймут искусство.
Они вернулись к костру. Охотники подвинулись, освобождая им место. Пока жарилась медвежатина, молодые женщины спели гостям песню, а воины сплясали боевой танец, в котором они очень понятно изобразили, как охотятся на мамонта.
— Рын, — спросила Алиса, — а почему Пашкина картина вам не понравилась?
Рын ответил, что понравилась, но видно было, что говорит он это только из вежливости.
Алиса пристала: говори правду. И Рын, вздохнув, объяснил, что Пашка, к сожалению, не понимает искусства. Искусство должно показывать не то, что видишь, а то, что хочешь увидеть. Если ты рисуешь картину охоты, то зверь должен быть побежден. Если ты рисуешь человека, то человек должен быть красивым. Вот Алису Рын нарисовал красивой, а Пашка нарисовал Кы-ну очень некрасивой, он показал, что у нее на теле волосы, что у нее маленькие глазки и низкий лоб, но это же не искусство!
Может быть, Алиса не все тонкости речи Рына поняла, но главное было ясно: не быть здесь Пашке великим художником.
Охотники спрашивали Алису, как там, наверху, как охота, есть ли мамонты? И когда Алиса пыталась объяснить, что там уже совсем другая жизнь, что безволосые люди на мамонтов не охотятся, ее не понимали.
— А чего бы вам не вернуться наверх? — спросила Алиса. — Вас там никто не обидит.
— Обидят, — ответил Рын уверенно.
— Можно послать кого-то из вас, пускай поглядит.
— Нет, — ответил Рын. — Мы знаем. Безволосые охотятся на нас и очень
После обеда Алиса спросила:
— Пашка, а где фотография брата Гарольда? Нужно ее показать неандертальцам, может, они его видели.
— Правильная мысль, — сказал Пашка. — Я как раз собирался сходить на лодку и принести фотографию.
— И заодно принеси оттуда чего-нибудь вкусненького для наших хозяев.
— И об этом я тоже подумал, — сказал Пашка.
Он включил фонарь и пошел к лодке. Никто его не останавливал — нужно человеку куда-то сходить, его воля.
— И куда вы дальше? — спросил Рын.
— Вниз, — сказала Алиса. — У нас там дело.
— Нет, — сказал Рын. — Вниз нельзя. Внизу плохо. Внизу вас обидят.
— Но что там такое?
— Там царство Четырехглазого!
При этом имени все вокруг костра начали водить ладонями у лица — видно, отгоняли злого духа. Женщины завывали, дети плакали, а мужчины били копьями в пол и угрожающе рычали.
— Чем он опасен? — спросила Алиса. — Он дракон?
— Он хуже дракона. Дракона мы кус-кус, а Четырехглазый нас кус-кус.
— Людоед?
— Много наших людей погибло навсегда, попав в его царство, — объяснил Рын.
Тут вернулся Пашка с целой коробкой спелых яблок.
Неандертальцы сначала не хотели их есть, боялись, но потом, видя, как Пашка хрустит яблоком, последовали его примеру.
Ну и радость началась!
Алиса следила, чтобы и маленьким досталось, и старикам, которые выползли откуда-то из пещер. К счастью, Семен Иванович не пожалел яблок и всем хватило.
— Вот это вы будете есть каждый день, если подниметесь наверх, — сказала Алиса, которой очень хотелось, чтобы неандертальцы вернулись на поверхность.
— Но мы не знаем туда пути — давно уже обвалились все пещеры и забыты ходы, — сказал Рын.
— И не мечтай, обойдемся без этих красных шаров, — сказал хромой охотник. — Там безволосые. Там друзья Четырехглазого.
Пашка воспользовался паузой и вытащил фотографию Гарольда.
— Простите, — сказал он, протягивая ее Рыну, — вы не видели где-нибудь такого человека?
Рын взял фотографию, посмотрел на нее, и вдруг лицо его исказилось гримасой ужаса.
— Нет! — закричал он. — Никогда!
Другие неандертальцы, любопытствуя, что же так испугало смелого охотника, подходили, смотрели на фотографию, и при виде лица Гарольда Ивановича их охватывал ужас. Женщины тащили детей, прятали их в темноте, охотники потрясали копьями.
— Чего вы так испугались? — спросил Пашка. — Это фотография одного хорошего человека, энтомолога, мы его должны спасти. Вы что, фотографии раньше не видали?
Но Алиса уже поняла, что не в фотографии дело — эти люди узнали Гарольда Ивановича и почему-то его испугались.