Подземная тюрьма
Шрифт:
— То есть сначала тех, кто торчит на «гердосе», пересадить на травку, а уже потом — на здоровый образ жизни?
— Именно так.
— Понял, спасибо. «Химия для всех»!
— Детский журнал «Мертвая деревня»: Андрей Иванович, скажите, вот вы разрабатываете проект переселения всех коренных москвичей в пустоши для подъема сельского хозяйства…
— О господи… Опять, выдернули из контекста! Я сказал следующее — дословно: Москва — город непростой, выжить в нем сложно, и те, кто не чувствует себя в силах здесь оставаться, могут продать свои квартиры и уехать в глубинку, где им будет значительно легче обеспечить себя: со своими курочками, яичками, козочками, картошкой и прочими сельскохозяйственными
Отчитав лекцию, Андрей Иванович Желябов поспешил в Полк Правительственной Связи. Там в полдень было назначено совещание межведомственной комиссии по расследованию обстоятельств инцидента, произошедшего вчера в РПБТ полка.
Дело в том, что Андрей Иванович — депутат Законодательного Собрания, доктор социологии и видный общественный деятель, по совместительству является генералом и возглавляет структурное подразделение одной из могущественных Федеральных Служб.
Надо сказать, что вот эта временная обязанность отнюдь не была синекурой: другие генералы, как из ведомства Желябова, так и «соседи» — все дружно шарахнулись от нее как от чумы. Потому что гешефтов здесь не могло быть по определению, а огрести по результатам расследования можно было по самое не балуйся, причем как сверху, так и со всех сторон в одном уровне. Расшифруем: если Президента по каким-то причинам не удовлетворят эти самые результаты, последствия могут быть самыми катастрофическими. Промежуточные варианты его не устраивают, он всегда требует фантастической объективности и бескорыстного усердия. А если в процессе расследования проявить фантастическую объективность и бескорыстное усердие, можно ненароком вскрыть такие факты, которые очень не обрадуют коллег из соседних ведомств, коль скоро оные коллеги к данному происшествию хоть как-то причастны. Разумеется, коллеги будут этому всеми силами препятствовать, в широчайшем диапазоне, от минимального сопротивления до объявления войны. Ну и кому это надо?
Андрей Иванович принял это назначение с ходу, не раздумывая, за что многие ему были благодарны. К мотивам, подвигнувшим его на такой поступок, мы придем чуть позже, а пока что посмотрим, как у нас идет расследование.
Выслушав доклады, Андрей Иванович провел «организационные мероприятия»: кого-то похвалил, кого-то поругал, быстро и толково раздал задачи и уединился с молодым следователем Несмеяновым. Да, специально для баловников поясним: Андрей Иванович — товарищ очень порядочный и традиционный, а со следователем уединился сугубо по служебной необходимости, поскольку Несмеянов обнаружил весьма интересную линию, вполне возможно, способную существенно повлиять на ход расследования.
Несмеянов выявил, что в полку регулярно и долго крали медный кабель. Следователь он был хороший, поэтому второго участника преступной группы — начальника ремонтных мастерских старшину Завьялова — вычислил очень быстро, что называется, влет.
С первым участником, увы, не сложилось: это был рядовой Вацетис, который систематически заступал на пост номер семь — вопреки требованиям о постоянной ротации личного состава по постам и сменам. Вот это попустительство, или упущение, вполне возможно, было умышленным или даже преступным, но в данный момент определяющим не являлось, поскольку в понедельник Вацетис совместно с лейтенантом Акоповым был убит в РПБТ.
До смерти напуганный старшина Завьялов активно и чистосердечно сотрудничал со следствием, однако особой пользы от него не было. Он рассказал, что собственно идея принадлежала не ему, а Вацетису.
— То есть прогрызли норку… — вдохновенно излагал Несмеянов. — Как самые что ни на есть натуральные крысы… И полгода через нее таскали хозяйское добро. Я даже версию так назвал: «Дренажные крысы»!
— Да, интересное сравнение, — согласился генерал, — «Дренажные крысы»? Хмм… А по связям есть что-нибудь?
Увы, в этом плане никаких подвижек нет. Сегодня утром предприимчивый Несмеянов побывал в семье безвременно усопшего Вацетиса, но информации по «связям» ему раздобыть не удалось. В семье интеллигентных латышей, пять лет назад переехавших в Москву, царит глубокое горе…
— Минуточку… — удивился Андрей Иванович. — А почему оно там царит? Происшествие — вчера в полдень, все строго засекречено… Кто сообщил родителям?!
— Ну так ведь ребята из ФСО «пробивали» всех подряд на лояльность — кто хоть как-то причастен, — пояснил следователь. — Так что родители были в курсе еще вчера, до исхода дня.
— Да-да, конечно… — Андрей Иванович неодобрительно покачал головой. — Все правильно, но… Как-то топорно. Раньше как-то по-другому работали. Как-то… элегантнее, что ли…
Итак, родные с нетерпением ждут выдачи тела и на контакт идут крайне неохотно. Из разрозненных данных, которые все же удалось получить у членов семьи, удалось установить, что Вацетис никогда не приводил домой посторонних и о его друзьях и приятелях родные не знают совершенно ничего: товарищ был себе на уме, скрытный и самостоятельный.
Есть вариант опросить бывших сокурсников из Политеха, но он очень трудоемкий и долгий (вариант, а не Политех). Вацетис отучился более года назад, так что большинство его однокурсников давным-давно разъехались по бескрайним просторам родной страны, а некоторые и дальше.
— Да, интересный, вариант… Интересный… — задумавшись, кивнул генерал. — Вот им и занимайся.
— Понял, будем стараться.
— Ты, вообще, молодец. Далеко пойдешь. И кстати… С этой минуты докладываешь только мне лично. И ни слова на сторону.
— По поводу…
— Да, по поводу вот этой «крысиной» линии. Лично мне, и не с кем больше не делишься. Ни с коллегами, ни с непосредственным начальством. Ты понял?
— Понял, но… А что случилось, товарищ генерал?
— Это не просто кража меди, — тихо сказал генерал, многозначительно ткнув пальцем вверх. — За этим стоит нечто большее. То есть эти «крысы» — они отнюдь не дренажные. Понимаешь, о чем я?