Подземная тюрьма
Шрифт:
— Ну ладно, давай с ними.
— Только покороче, — предупредил Степа. — Чую, у нас сегодня будет дело, которое надо закончить до исхода дня.
— Да, это будет недолго, — кивнул доктор. — Итак, у нас есть сад с красивой зеленой травкой и аккуратно постриженными кустиками и множеством ухоженных деревьев. Все растет, все красиво и благородно, но… эмм… нет, дерьмо — это не опасно, воняет, и ладно себе… Так, что же там…
— А там, говоришь, гоффнищем несло? — встрепенулся Юра.
— Да, — подтвердил я. — Весьма ощутимо пахло фекалиями…
— А до этого, говоришь, не воняло? — уточнил Юра.
— Да, до этого ничего
— Интересно…
— Да ничего интересного. Просто воняло, и все.
— Придумал — паразиты, — завершил титаническую работу мысли доктор. — В нашем прекрасном садике завелись паразиты. И где-то под землей у них гнездо.
— По-моему, это долгая история, — усомнился Степа. — Может, в самом деле, попросту, без всяких аллегорий?
— Чтобы разложить по полочкам эту крайне непростую ситуацию в просторечном виде, мне понадобится минут двадцать, если не полчаса, — пояснил доктор. — А если я буду выражаться языком аллегории — это займет буквально три минуты.
— Да ладно! — не поверил Юра. — Как такое может быть?
— Три минуты, — уверенно подтвердил доктор.
— Может, забьемся на штуку? — Юра щелкнул ногтем по циферблату старых «Командирских» часов, красовавшихся на его запястье: — Давай так: я засекаю время, у тебя есть ровно три минуты. Не уложился — гони тыщу.
— Евро, долларов?
— Рублей, доктор! Ты так не шути — мы ж не буржуи и пока что не разбогатели на службе Родине.
— А когда я в первый раз вопрос задал, ты потребовал сто еврейских рублей, — очень кстати вспомнил я.
— Шекелей, что ли? — удивился доктор.
— Хе-хе… — оценил я. — Доктор, меня такая интерпретация тоже весьма озадачила…
— Не тормози, турист, — неодобрительно покачал головой Юра. — Это же шутка была!
— Да я понял…
— Ну что, забиваемся?
— А если я все же успею за три минуты? — уточнил доктор.
— Как что? Тыща с меня.
— Давай! — Доктор азартно потер ладони и весь подобрался, словно готовясь к старту на короткую дистанцию.
— Ну все: три, два, раз… Старт!
— Итак, у нас есть красивый сад, паразиты, которые его жрут, и… эмм… местные садовники, каждый из которых отвечает за определенное дерево или куст, — с преступной вальяжностью (надо бы ведь торопиться, верно?), неспешно начал доктор. — Задача: надо найти и уничтожить гнездо паразитов. Казалось бы, чего уж проще, верно? Однако садик наш имеет невероятно сложную структуру — это ведь только сверху красота и благодать, а внутри, под землей, мощнейшая корневая система, все так переплелось за десятилетия существования сада, что куда ни ткни — обязательно заденешь корешок, отросток того или иного деревца, кустика, цветочка и так далее. Так вот, если поставить задачу местным садовникам, которые ухаживают за своими питомцами — если такое определение применительно к деревьям и кустам, искать гнездо они будут невероятно долго. И вполне возможно, не найдут никогда. Потому что они будут делать это бережно, аккуратно, боясь повредить свое личное дерево или соседское, ибо совершенно точно знают, что соседи в отместку точно так же могут навредить и у них, нарушить давний пакт о совместном мирном существовании, что неизбежно чревато всеобщей войной.
Но, при всей этой благости, гнездо надо уничтожить, потому что рано или поздно паразиты могут сожрать весь сад…
И тогда мы приглашаем садовника со стороны. Не особенно умелого и опытного, но
— С каким именно? — деловито уточнил Юра. — Лопата, совок, секатор? Инструмент, я так понял, это мы? В смысле, подразделение «Бункер»?
— Ты правильно понял, — кивнул доктор. — Инструмент — это мы. Но ты меня отвлек, так что, пожалуйста, вычти это время.
— Ладно, добавим десять секунд, — кивнул Юра. — Давай дальше.
— Дальше… И садовник начинает копать там, где считает нужным. Не обязательно там, где надо, — а так, как подсказывает ему интуиция и опыт. Инструмент у него острый, руки грубые и сильные, а опыта — увы, не очень… Ну и режет по живому, кромсает эту корневую систему, где все переплелось буквально намертво, безжалостно рвет обрубки и швыряет их через плечо, медленно, но верно углубляясь в толщу наложения временных пластов… И разумеется, с первого раза может не попасть точно в цель, так что, вполне возможно, придется копать во многих местах. И повсеместно безжалостно разрушать все эти монолитные переплетения. А местные садовники, как вы наверняка уже и сами догадались: они этому будут отчаянно сопротивляться. И включат все имеющиеся в их распоряжении резервы для защиты своих родовых деревьев и кустов. Они будут использовать все, доступные им методы, силы и средства для того, чтобы не дать этому грубому варягу портить их любимый сад — все, вплоть до физического уничтожения пришлого садовника… Все, дикси!
— Закончил? — разочарованно уточнил Юра.
— Да.
— Две сорок две. — Юра полез в карман. — Ну, док… Ну ты мастер языком молоть.
— Работа такая, — доктор благосклонно забрал тысячерублевую купюру. — Вот поэтому я и сказал: сочувствую доброму садовнику Ольшанскому. И заодно шефу нашему — он в этой же категории. И заодно самому главному садовнику, по инициативе которого, собственно, все это сейчас начинает крутиться…
Тут доктор ткнул большим пальцем вверх и многозначительно кашлянул.
— А инструмент, говорите, у него острый? — уточнил я.
— Да, с инструментом ты здорово ввернул, — признал Юра. — Как-то так… гармонично вплел.
— Ну… острый не острый — это может быть и лопата, и нож, в общем, все что угодно. Одним словом, предмет, которым он копает. Важна суть — это инструмент, без которого ему, садовнику, не обойтись.
— То есть без него он — как без рук?
— Безусловно, — кивнул доктор. — Голыми руками при такой сложной и разветвленной корневой системе много не накопаешь. А вы к чему клоните, поручик?
— К тому, что не обязательно убивать этого пришлого садовника, бить его и, вообще, как-то вредить ему лично. Он все-таки человек, по их понятиям. И за деяния против человека могут спросить. Но вот его инструмент…
— Да-да? — заинтересовался доктор. — Что с инструментом?
— Садовник ведь не таскает его все время с собой. Поработал и пошел спать. Инструмент бросил в сарае. Или положил где-то в удобном месте. Ну и…
— Да-да?
— Его можно повредить — инструмент. Сломать. Украсть. Одним словом, его можно уничтожить. Это ведь всего лишь железяка. Даже если выяснится, кто это сделал, особого спроса не будет. А пока привезут новый инструмент, да пока садовник его настроит под себя, пройдет время. И следующий инструмент можно повредить. И опять выиграть время…