Подземное чудовище
Шрифт:
– Для осьминога этот самолет – как банка консервов, – заметил синий пес, прочитав мысли Пэгги. – Пожирательница прекрасно знает, что в нем много маленьких детишек. Как раз таких, как она любит!
– Вон в тех кабинах, – сказал Антонэн, – корова, куры и козы. Они дают нам молоко и мясо, но из-за них в этой части самолета очень воняет… к тому же их часто тошнит.
Он приоткрыл дверь, и Пэгги увидела грустных животных на подстилке из сена.
– Вот эту корову зовут Амели, – сказал мальчик. – Ей скучно, – так же как и мне. Однажды
После этого Антонэн повел ребят в салон первого класса. Здесь было приятнее – по крайней мере, люди спали не на полу и не в гамаках, а на настоящих кроватях. Каждая семья жила в отдельной каюте, и таким образом у людей было хоть какое-то подобие дома, где тепло и уютно. По сути, это и был теперь их дом, в котором они прожили уже целых пятнадцать лет!
– Расскажите, каково там, внизу? – снова попросил Антонэн. – Я ведь не могу этого даже представить. А трава и почва – они какие? Вы не захватили немного с собой? Мне бы так хотелось посмотреть!
Тут вмешалась молодая стюардесса.
– Антонэн, – пробормотала она, – оставь пассажиров в покое. Им скоро выходить. Им все это неинтересно.
Она быстро вывела Пэгги и ее друзей из салона и прошептала:
– Знаете, пассажиры из первого класса очень недоверчивы. Они подозревают в каждом пассажире «друга осьминога».
– Вы хотите сказать – колдуна? – уточнила Пэгги.
Стюардесса пожала плечами.
– Я не уверена, что «друзья осьминога» на самом деле колдуны, – отрывисто сказала она. – Как бы то ни было, они часто притворяются обычными пассажирами и после каждой посадки пытаются пробраться в наши самолеты. Если им это удается, то ночью, когда все спят, они поднимают шторки на иллюминаторах и подают световые сигналы Пожирательнице, чтобы она нас заметила и схватила самолет своим щупальцем. Эти друзья осьминога очень опасны. Если бы генерал Массалия не предупредил меня о вас, я бы внимательно следила за вами до самого Мандаваара.
Пытаясь извиниться перед ребятами за то, что она так бесцеремонно утащила их из салона первого класса, стюардесса повела их в бар. Там сидел командир экипажа – видимо, он на время доверил управление самолетом второму пилоту. Форма у него была вся мятая, с галунов совсем стерлась позолота. Пэгги подошла поближе и ужаснулась. Жуткие, уродливые шрамы избороздили его щеки и лоб. Заметив вошедших, командир поднял стакан (с неразбавленным ромом!), чтобы их поприветствовать.
«Кажется, он измотан до предела, – мысленно сказал синий пес Пэгги. – Надеюсь, второй пилот в лучшем состоянии».
– Какая мерзкая ночь! – воскликнул командир. – Не люблю безлунные ночи – именно тогда на борт пытаются пробраться эти сволочи – «друзья осьминога».
– А почему? – поинтересовался Себастьян.
– Когда на небе нет луны, Пожирательнице легче различать сигналы, которые ей передают через иллюминаторы, – ответил командир экипажа и тяжело вздохнул. – Я не вру. Это действительно так. Вы даже представить себе не можете, каково это, когда вдруг к облакам тянется огромное щупальце. Оно становится все длиннее и длиннее, поднимается все выше и выше; еще секунда – и оно обовьется вокруг самолета и утащит его в недра земли! В прошлый раз мне удалось
«Он здорово напился, – подумала Пэгги. – Наверное, очень боится».
– Надеюсь, вы не из этой гадкой секты… – прорычал командир.
– Нет, конечно! – возмущенно воскликнул Себастьян. – Это может подтвердить генерал Массалия.
– Да-да, я помню такого, – проворчал командир. – Массалия. Тот полоумный, который хотел застрелить подземное чудовище из лука.
– Из арбалета, – поправила его девочка.
– Да какая разница! Король Вальнер вышвырнул его из замка. Сейчас этот ваш генерал сторожит наши границы, поджидая, когда ему удастся сбежать подальше.
Пэгги и Себастьян заказали оранжад, а синий пес – коктейль с ромом и сахарной косточкой, но у бармена косточки не оказалось, поэтому псу пришлось довольствоваться гренадином. Он с удовольствием вылакал целый стакан.
Скоро Пэгги с ужасом узнала, что им придется лететь около пяти дней! Девочка очень расстроилась, она не чувствовала себя в безопасности на борту самолета. Чтобы как-то убить время, она стала читать книжку, которую ей дал Заброк. В этой книжке рассказывалось про географические особенности Кандарты, про местные обычаи, а также про то, с какими трудностями можно столкнуться на этой планете.
После каждой дозаправки в самолет садилось все больше и больше народу. Многие родители взяли с собой детей.
– На Земле больше невозможно оставаться, – сказала девушка по имени Мари-Жанетт. – Я уже несколько ночей не сплю, – боюсь, как бы Пожирательница не схватила моего малыша. Поэтому мы продали свой дом, собрали все, что удалось отложить на черный день, и купили три билета на этот «полет во сне».
– И сколько вы хотите прожить на самолете? – спросила Пэгги.
– Мы оплатили каюту на два года, – ответила Мари-Жанетт. – Надеюсь, нам здесь понравится. А ты тут долго? Как было бы здорово, если бы мы с тобой подружились! А то ведь я тут совсем никого не знаю.
Пэгги Сью огорченно сообщила ей, что они сойдут в Мандавааре. Мари-Жанетт была очень милой девушкой. Ее малыш (его звали Кевин) все время улыбался. Мужу было двадцать пять лет. Это был красавец-мужчина по имени Джошуа.
Они ушли в хвост самолета – туда, где находился салон первого класса.
– Мне их жалко, – проворчал синий пес, – ведь им придется провести в этом самолете целых два года, – тут страшно храпят, и все время воняет немытыми ногами.
– Ладно тебе, – прикрикнула на него Пэгги. – О таком не принято говорить.
– Но почему? Это же правда! – возмутился синий пес. – Некоторые пассажиры не только храпят, но еще и пукают во сне!
Вечером стюардесса стала вести себя странно.
– Погляди на нее! Она какая-то нервная! – заметил Себастьян. – Вон как хлопает шторками на иллюминаторах!
И правда, девушка явно нервничала. То и дело она приподнимала занавеску и смотрела в иллюминатор.
– Кажется, она хочет удостовериться, что никто не дышит нам в спину… – сказал пес. – Плохо дело. Самое время жрать синюю капусту. У вас не будет пары листочков? Жаль. Вот бы мне сейчас целую миску этой капусты! А то как-то страшновато.