Подземный флот маркшейдера Вольфа
Шрифт:
– И вас тоже, - сказал он…
И тут с Китом случилось настоящее озарение, будто на миг он стал и вправду старше сразу… ну, не сосчитаешь на сколько лет и веков!
Он сказал такое, чего в жизни еще ни разу не говорил. Никому!
– Вам это идет гораздо больше. – Вот что он вдруг взял и сказал!
И сам удивился. Не поверил, что мог сказать такое.
Глаза княжны вдруг словно затуманились, «лазерный прицел» расплылся и пропал. И вся она как будто на миг затуманилась.
– Благодарю вас, Никита Андреевич, - тихо сказала она и… как это называется?… ну,
Кит потом нашел в Википедии: «книксен» - вот как это называется.
– Вы очень любезны, - продолжила она… и вновь стала сама собой, дерзкой княжной с острым «лазерным» взглядом. – И вам тоже, надо сказать, гораздо больше к лицу мода нашего времени. Однако же дело не в этом. Я пришла к вам с самым искренним покаянием. Я вела себя сегодня… ночью, - «лазер» стрельнул, не увернуться, - я имею в виду ночь вашего времени… совершенно вульгарно и отвратительно… Изображение было таким зыбким, неясным, что я даже не подумала, что нахожусь не в синематографе и вижу настоящего живого человека, отделенного от меня целым веком… И еще… я в тот момент была не в себе, я была зла на брата, мы спорили… как всегда.
Тут княжна опустила глазки.
«Изображение зыбкое, неясное» - врет, конечно! Иначе не тупилась бы так. Вот что подумал Кит. Но уже простил…
– Короче говоря, простите мне мою вульгарность… Брат говорит, что это – из-за недостатка воспитания, и он совершенно прав.
Похоже, брат княжны Лизы обладал особым талантом – появляться на сцене вовремя. Тут же раздались его шаги – и, услышав их, Кит сразу весь пришел в себя и понял, что медлить нельзя.
– Да всё в норме, Елизавета… Ян… Януариевна. – Он споткнулся на этом экзотическом княжеском отчестве. – В нашем времени это, вообще, ерунда. Как ничего не было. Никаких проблем.
Дверь распахнулась как раз тогда, когда князь мог услышать, что уже «никаких проблем». Он теперь тоже был одет по-другому. Почти так же, как Кит. Только в костюм более светлого оттенка.
– О! – произнес князь, видимо, фирменное, громкое и высокое родовое «о» князей Веледницких. – Похоже, и вправду, уже нет и не может быть никаких проблем. Стоит переодеться, сменить допускающий всякую смелость и дерзость пилотский костюм на новейший, по самой прогрессивной моде… как это у вас называется, Никита?
Кит промолчал, стиснув зубы. Теперь он получил право встать не на сторону князя…
– Да-да… вспомнил… - Вампирским блеском сверкнули глаза князя. – Достаточно модного прикида от самой мадемуазель Коко Шанель, только что доставленного кружным путем из Парижа и потому стоящего не меньше мотоцикла, как все проблемы разом кончаются.
– Жорж, ты невыносим, - по-змеиному прошипела княжна, не поднимая головы.
– Всё, всё, умолкаю! – весь переменился и снова стал веселым и лучезарным князь. – Лизон, ты прелесть, ты неподражаема и неотразима. Тебе страшно идет эта обнова… и главное, она – ко времени.
Он оглядел сестру со всех сторон и кинул мимоходом:
– Что пишут, Никита Андреевич? Какие новости?
Кит же нарочно свернул газету, положил ее на стол и… и снова превзошел себя! Вот
– Да, ничего нового. Почему-то не написали о главном, - сказал он.
– О чем же это? – успела первой полюбопытствовать княжна.
– О том, что Елизавета Януариевна неподражаема и неотразима, - брякнул Кит, сам себя не слыша.
Уж поверьте, когда Кит станет совсем взрослым, он сам будет думать, что самым взрослым он был именно в этот момент, когда его настигло такое великое просветление…
Переход во времени, переход сквозь непостижимую мембрану, разделяющую эпохи… Кто видел такой переход, говорит, что со стороны этот феномен выглядит, как невообразимой красоты шарообразная радуга.
– А-а-а-а-а-а-х! – сказала княжна Лиза и закрыла лицо руками.
Вот, наверно, когда ей стало по-настоящему стыдно за «троглодита»!
А потом как будто случилась вокруг них эта необыкновенная шарообразная радуга только без всякого перехода из века в век… А потом Кит только помнил, что вот они уже просто сидят втроем – и никаких проблем! Веселая и довольная жизнью княжна Лиза – на изящном диванчике, ее брат – на стуле, отодвинутом от письменного стола. А сам Кит снова усажен в кресло. Брат с сестрой не ссорятся, князь отдает Киту «последние предварительные инструкции».
Теперь Кит знал, что в усадьбе осталось только пятеро «коренных жителей», или, как не постеснялся себя назвать князь, «туземцев» - они с сестрой и близнецы-Евсеичи, на которых лежит все хозяйство, и еще одна служанка, близкая родственница Евсеичей. Когда-то прислуги было побольше, но всех куда-то отправили-пристроили по необходимости соблюдать страшные тайны подготовки к великой войне… Еще оставалась какая-то загадочная «железная Петровна», про которую было обещано рассказать позже и особо. Он, Кит, был последним необходимым членом «команды», которого, наконец, удалось заполучить и без которого спасение страны и мира было невозможно… И он, Кит, был в команде единственным представителем «самого далекого будущего» в сравнении со «временем постоянного проживания» остальных членов команды.
От Кита требовалось не распространяться по поводу грядущих мировых событий и смотреть на жизнь оптимистически.
– Вы, Никита, человек пытливый и догадливый, многое воспримите как должное и поймете сами по ходу событий, - продолжал князь. – С одним из славных воинов нашей маленькой спартанской армии связана ваша легенда. Вы его уже видели.
Кит уже был в курсе многих семейных событий рода Веледницких. Мать молодого князя и его сестры умерла вскоре после вторых родов, то есть родив Лизу, которая выросла очень на нее похожей. Отец же их, путешественник, естествоиспытатель и к тому же страстный изобретатель, князь Януарий Георгиевич Веледницкий, находился в некой секретной и очень дальней экспедиции, в которой, к великому несчастью застрял с большой опасностью для своей жизни. Таким образом, в усадьбе хозяйничали его дети.