Поедательницы пирожных
Шрифт:
— Вообще-то на психа он не похож, — успокоила Карина. — Он визитку свою дал, сказал, вы должны его помнить. Соловьев Александр, из питерского агентства наружной рекламы «На щите».
Марьянов на мгновение задумался, словно что-то вспоминая, потом медленно произнес:
— Помню, как же. Забудешь такое.
— А что такое это ваше «такое»? — насторожилась Карина.
— Что вы сразу подпрыгиваете, как шарик для пинг-понга? Все нормально, успокойтесь. Никаких… как вы там выражаетесь? Никаких заморочек. Просто я три месяца назад выступал в Питере на конференции «Коммуникации в условиях кризиса». Соловьев этот был одним из организаторов. Интересно, чего ему от
— Хорошо, Родион Алексеевич. Потом можно идти домой?
— Не можно, а нужно. Вам надо много отдыхать. Потому что вы много работаете. И хорошо работаете, кстати! — словно удивляясь этому обстоятельству, сказал он. — Все успеваете, прямо как Фигаро.
— Я вошла во вкус, — призналась Карина, пряча смущение. Ей было приятно. От похвал Марьянова у нее всегда замирало сердце, как будто она взмывала ввысь на огромных качелях.
— Начальники отделов о вас хорошо отзываются, каждый готов взять вас к себе, — продолжал босс. — Видимо, придется уступить вас кому-нибудь. Хотя не хочется! Завтра отдам распоряжение в кадры, чтобы начали подыскивать нового секретаря. Конечно, достойная замена вряд ли найдется быстро. Сейчас конец июля. Начнете новую жизнь с первого сентября, вроде как в школу пойдете. А пока придется все же совмещать обязанности.
Если я вам еще не надоел, — коварно добавил Марьянов и посмотрел на собственную секретаршу с противной усмешкой.
Усмехался он потому, что был уверен: Карина к нему неровно дышит. Некоторые мелкие признаки на это указывали, хотя она скрывала свою симпатию изо всех сил.
Спустившись вниз и войдя в бар, Марьянов сразу заметил за дальним столиком знакомую физиономию. Этого Александра Соловьева он в самом деле запомнил. И не столько потому, что тот действительно был одним из организаторов упомянутой им конференции, сколько из-за скандала, который приключился на банкете в день ее благополучного завершения.
Народу на банкете было много, тем для разговоров — еще больше. На втором часу дружеского общения с коллегами, прерываемого лишь для того, чтобы опрокинуть в себя новую порцию спиртного, у Родиона отчаянно заболела голова. Он уже хотел тихонько удрать к себе в номер, но тут увидел свою давнюю приятельницу Риту Гаршину. С Ритой они не виделись давно, хотя иногда перезванивались и поздравляли друг друга с праздниками. Известная в прошлом столичная журналистка, она несколько лет назад вышла замуж и переехала к мужу в Питер. Здесь Рита неожиданно для всех создала собственное PR-агентство. Со временем она превратила его в серьезный многопрофильный холдинг, который обслуживал интересы весьма уважаемых компаний — как российских, так и зарубежных.
И Родиону, и Рите было что вспомнить и о чем друг с другом поговорить. Кроме того, Марьянов в настоящий момент подыскивал в Питере надежных партнеров для реализации одного масштабного и долгоиграющего медийного проекта, так что Гаршина появилась очень кстати.
Рита тоже обрадовалась встрече, у нее для Родиона была куча новостей, поэтому они уединились в самом дальнем углу огромного банкетного зала, чтобы немного посплетничать и обсудить дела.
Однако спокойно поговорить им так и не удалось. К ним приблизился довольно высокий, очень худой и весьма нетрезвый мужчина с маленькими глазками, приделанными прямо к переносице. Не извинившись, мужчина стал довольно настойчиво тянуть Риту в сторону для, как он выразился, серьезного разговора. Гаршина шепнула Марьянову: «Прости, я на минуту». И отошла с незнакомцем
Он вспомнил, что видел этого человека среди организаторов конференции. Кажется, он произносил приветственные слова в день ее открытия.
Родиону не было слышно, о чем именно этот тип беседовал с Ритой, но разговор, судя по выражению лиц и активной жестикуляции, становился все более напряженным. Когда же Марьянов увидел, что мужчина, сильно покраснев, грубо схватил Риту за локоть и стал ее куда-то тащить, то сделал несколько решительных шагов в их сторону и положил свою тяжелую руку на костлявое плечо тощего агрессора.
— Оставьте даму в покое, — попросил он тихо, но твердо.
Мужчина резко повернулся и уставился на Родиона невидящим взглядом. Потом, не выпуская Риту, попытался свободной рукой оттолкнуть его. Это было ошибкой, потому что навыки на случай такого развития событий у Марьянова были отработаны до автоматизма.
Через пять секунд тощий сидел на ближайшем стуле и тихо стонал, прижимая к груди вывихнутую руку. Инцидент не остался незамеченным — к месту событий вслед за охраной потянулись хозяева мероприятия и гости из числа знакомых и друзей. Скандал быстренько замяли, тем более что никакого ущерба, кроме слегка поврежденной руки, не было. Организаторы принесли Родиону и Рите извинения за поведение своего коллеги и увели его с собой.
— Чего ему от тебя было надо? — поинтересовался затем Марьянов.
— Это личное, — беспечно отмахнулась Рита. — Тут и бизнес, и любовь. Спасибо, что вступился, но в принципе Соловьев — безобидное существо.
— А чем занимается это безобидное существо?
— Он известный рекламщик. Просто у него проблемы с алкоголем, ему пить вообще нельзя, а он злоупотребляет.
Они вернулись к разговору о делах и говорили еще долго — до самого окончания банкета, потом — в баре отеля, потом за ужином. А затем, не желая прерывать столь плодотворное общение, по обоюдному согласию продолжили разговоры в марьяновском номере. В итоге Рита уехала домой на такси лишь в пятом часу утра, шепнув Марьянову на прощание, что надо все-таки чаще встречаться.
А рано утром раздался осторожный стук в дверь — это явился господин Соловьев с извинениями за вчерашнее. Родион прямо так, стоя в коридоре в одних трусах, извинения принял. И даже поинтересовался у дебошира, как рука. Рука оказалась в порядке, и они мирно расстались, пожелав друг другу удачи.
И вот теперь знакомая голова с берегов Невы торчала над столиком в баре московского бизнесцентра «Сапфир Плаза». Соловьев, завидев Марьянова, приподнялся и поднял вверх длинную костлявую руку — мол, здесь я. Родион, не сделав встречного приветственного движения и даже не пытаясь изобразить на лице любезность, неторопливо направился в его сторону. Расточать улыбки пока не стоило — еще неизвестно, зачем ищет с ним встречи беспокойный питерский рекламщик.
— Вы меня, наверное, помните, — слегка нервничая, начал гость.
— Безусловно, — кивнул головой Марьянов. — Вы уж постарались, чтобы наша встреча осталась незабываемой.
— Родион Алексеевич, я еще раз хочу извиниться за тот случай… — Соловьев сделал крошечную паузу, но Марьянов его перебил:
— Во-первых, предлагаю обращаться друг к другу по имени — мы же, в конце концов, коллеги. Во-вторых, обсуждать эту тему больше не надо, она того не стоит. Один раз извинились — и довольно. Надеюсь, вы не извиняться сюда приехали? По работе, наверное?