Поединок невидимок
Шрифт:
– Года два тому. Но точно помню, что пятница была, три часа дня.
– Теперь вспомнила, – боязливо улыбнулась Тамара.
– Мир тесен, может, еще и свидимся, – сказал Чудин и отправился на выход в глубину дома.
Сделал он это очень вовремя. Не прошло и нескольких минут, как за окнами послышался звук автомобильного двигателя.
Едва взглянув на Тамару, Бондарев невольно отметил, что лицо ее изменилось буквально в считаные секунды. Сперва оно вытянулось, потом неожиданно посерело, а затем налилось нездоровым склеротичным румянцем... Белкина дышала громко и ровно – вдох-выдох, вдох-выдох, – и это почему-то напоминало
– А чего нам, собственно, бояться? – подбадривающе улыбнулся Клим. – Мы – люди законопослушные, действовали без превышения необходимой обороны. Как говорится – органы разберутся и выпустят!
Выйдя на крыльцо, Клим тотчас же прикрыл лицо ладонью: в глаза ему ударил мощный сноп электричества, ослепившего после полутьмы кабинета. Однако он сумел-таки рассмотреть несколько машин у калитки, среди которых был и памятный фургончик «Доставка пиццы на дом», знакомого по преследованию коротко стриженого мужчину, а еще – заместителя начальника президентской охраны полковника Сигова...
Глава 12
Теплый свет ярких желтых фонарей, перемешанный с разноцветным сиянием рекламы, наполнял вечернюю Москву. Огромные билдборды, залитые ртутной подсветкой, высились над тротуарами. Фасады строек и ремонтируемых зданий целиком прикрывали циклопические рекламные полотнища. На улицах было видно не хуже, чем днем, хоть газету читай. Жители столицы, привыкшие к буйству навязчивых предложений «купить», бессмысленных советов «попробовать» и соблазнов «испытать», умудрялись не замечать, что их город сплошь опутали паутиной, а паук, сплетший ее, только и делает, что высасывает из них деньги. Тысячи рекламных предложений с адресами магазинов, номерами телефонов они воспринимали как часть пейзажа, так сельский житель воспринимает лес или поле – смотрит, но практически не видит.
Толпы людей валили по вечернему проспекту мимо призывно освещенных витрин: одинокие старики, семейные парочки, шумная молодежь. Если кто и смотрел в толстое стекло, за которым дорогими аквариумными рыбками плавали редкие посетители, то не за тем, чтобы разглядеть застывшие манекены и покупателей, а чтобы увидеть собственное отражение.
Ближе к мосту через Москву-реку толпа редела, рассасывалась, вливаясь в душные провалы метрополитена, стопорила на остановках наземного транспорта, удалялась с пивными бутылками в руках в скверы и парки.
Черным шелковым полотнищем переливалась, шевелилась река, от воды повевало могильной прохладой, и на город плыл легкий аромат разложения водорослей. Металлическая арка моста распростерлась над широким руслом, гудела, вздрагивала от проносящихся по ней автомобилей, искрилась огоньками габаритов и стопников. Редкий прохожий решался пройтись по узким тротуарам моста, заглянуть с головокружительной высоты в темную воду, ощутить рвущий одежду ветер.
Юрий Чудин, беззвучно матерясь, выбрался из поредевшей толпы к гранитному парапету, жадно втянул прохладу реки. Мокрая от пота рубашка липла к спине, ноги буквально горели от быстрой ходьбы в тяжелых ботинках. На голове его были наушники, вроде бы обычное дело – человек слушает музыку. Но в кармане притаился не плеер, а совсем другое устройство. Весь свой путь до реки Чудин старательно подкручивал настройку, пытаясь разобрать
– Твою, такую мать... – бессвязно прошептал функционер из охраны «Лукоса», – приятель был прав... тогда, на берегу озера... как всегда прав... доказательства у меня будут...
Чудин оглянулся на парочку, целовавшуюся у самого парапета. Парень придерживал девушку за талию, а она выгибалась, и ее длинные волосы трепал ветер. Юрий нервно поморщился, словно не мог понять, как это можно сейчас заниматься подобными глупостями, ведь есть дела и поважнее.
– Баба... баба... – прошептал Чудин, – все дело стало за бабой, – его взгляд остановился на мобильнике, покачивающемся на запястье целовавшегося парня.
Юрий перевел дыхание и даже выдавил из себя приветливую улыбку.
– Простите, что отвлекаю, – проговорил он, подойдя поближе, – срочно позвонить надо, а в моей трубке аккумулятор сел. Выручите? Мне не надолго, не разорю.
Парень отстранился от своей дамы, снял мобильник с руки, подал Чудину:
– Бывает. Если не в Америку и не в Антарктиду. Звоните!
Охранник опального олигарха быстро натыкал номер, ждал, прикрыв от ветра второе ухо ладонью. Ему важно было узнать голос. Всякое могло случиться, ошибиться он не имел права.
– Да. Слушаю, – прозвучало на том конце линии ровно и спокойно.
Чудин трижды кашлянул в трубку, потом еще раз.
– Наверное, вы ошиблись номером, если не отвечаете, – прозвучало уже с легким раздражением.
Глаза Чудина сверкнули, и он еще раз кашлянул.
– У меня есть время. Могу и подождать, пока вы ответите, – прозвучал из трубки именно тот ответ, которого он ждал.
Юрий отключил телефон, вернул его владельцу.
– Вот же черт, не отвечает, – с деланным сожалением произнес он. – Спасибо, – и быстро стал подниматься по крутой лестнице, ведущей на мост.
– Странный мужик, – произнесла девушка. – Ты заметил, какой он накачанный? От него силой за несколько метров веет, – а ходит пружинисто, будто не по асфальту, а по траве.
– Внимания не обратил. А что это ты на посторонних мужчин заглядываешься, когда я рядом?
– Ревнуешь?
– Есть немного.
И они вновь принялись целоваться.
Чудин тем временем уже торопливо шел над рекой, поглядывая на лоснящуюся далеко внизу воду. Мимо него со свистом пролетали машины, ветер холодил разгоряченное лицо.
Дойдя ровно до середины моста, Юрий остановился, оперся на литое чугунное ограждение локтями. Он ощущал, как покачиваются, словно вздыхая, стальные конструкции. Дальше река делала изгиб, золотые пылинки фонарей отражались в ней.
Чудин извлек из кармана завернутый в салфетку нож, сквозь рыхлую бумагу темными пятнышками проступала успевшая запечься кровь. Пальцы разжались, и орудие убийства полетело в воду, снизу донесся чуть слышный всплеск, по поверхности прошла легкая зыбь, сносимая неторопливым течением. Юрий повертел в пальцах кредитную карточку Бондарева, сжал в пальцах, словно раздумывал, а не запустить ли ее щелчком над рекой, но потом торопливо бросил ее в карман.