Поединок разумов
Шрифт:
– Скоро и ребята придут, - сказал Дрейк.
– Поставим мясо тушиться.
– Самое время, - ответил Соренсен. Он прошел несколько шагов и остановился.
– Странно.
– Что странно?
– Да этот скорпион, которого раздавил капитан. Он исчез.
– Значит, капитан промазал, - сказал Дрейк.
– А может, только вдавил его в песок. Нам-то что за забота?
– Да, в общем, никакой, - согласился Соренсен.
2.
Эдвард Икинс шел по зарослям, закинув на плечо лопату с длинной ручкой, и задумчиво сосал леденец. Первый за
Рядом в кустах что-то зашуршало, но Икинс шел своей дорогой, не обращая внимания.
Это был худой сутуловатый человек, рыжеволосый, дружелюбный, с бледно-голубыми глазами, но без особого обаяния. То, что его взяли в экспедицию, он почитал за удачу. Хозяин бензоколонки, он был беднее других и не смог полностью внести в общий котел свою долю, из-за чего его до сих пор грызла совесть. В экспедицию его взяли потому, что он был страстным и неутомимым охотником за сокровищами и хорошо знал джунгли. Не меньшую роль сыграло и то, что он оказался опытным радистом и вообще мастером на все руки. Передатчик на кече работал у него безотказно, несмотря на морскую соль и плесень.
Теперь он, понятно, мог внести свой пай целиком. Но раз они и в самом деле разбогатели, теперь это уже не имело значения. И все же ему хотелось внести в это дело особый вклад...
В кустах снова зашуршало.
Икинс остановился и подождал. Кусты дрогнули, и на тропинку вышла мышь.
Икинс остолбенел. Мыши, как большинство диких зверушек на острове, боялись человека. Они хоть и кормились на лагерной помойке, когда крысы первыми не добирались до отбросов, однако старательно избегали встреч с людьми.
– Шла бы ты себе домой, - посоветовал Икинс мыши.
Мышь уставилась на Икинса. Икинс уставился на мышь. Хорошенький светло-шоколадный зверек величиной не больше четырех-пяти дюймов вовсе не выглядел испуганным.
– Пока, мышенция, - сказал Икинс, - некогда мне, у меня работа.
Он переложил лопату на другое плечо, повернулся, краем глаза уловил, как метнулось коричневое пятнышко, и инстинктивно отпрянул. Мышь проскочила мимо, развернулась и подобралась для повторного прыжка.
– Ты что, спятила?
– осведомился Икинс.
Мышь ощерила крохотные зубки и прыгнула. Икинс отбил нападение.
– А ну, вали отсюда к чертовой матери, - сказал он. Ему подумалось: может, она и вправду сошла с ума или взбесилась?
Мышь изготовилась для новой атаки. Икинс поднял лопату и замер, выжидая. Когда мышь прыгнула, он встретил ее точно рассчитанным ударом. Потом скрепя сердце осторожно добил.
– Нельзя же, чтобы бешеная мышь разгуливала на воле, произнес он. Но мышь не походила на бешеную - она просто была очень целеустремленной.
Икинс поскреб в затылке. А все-таки, подумал он, что
Вечером в лагере рассказ Икинса был встречен взрывами хохота. Поединок с мышью - такое было вполне в духе Икинса. Кто-то предложил ему впредь ходить с ружьем - на случай, если мышиная родня надумает отомстить. В ответ Икинс только сконфуженно улыбался.
Два дня спустя Соренсен и Эл Кейбл в двух милях от лагеря заканчивали утреннюю смену на четвертом участке. На этом месте детектор показал залегание. Они углубились уже на семь футов, но пока что накопали лишь большую кучу желтовато-коричневой земли.
– Видимо, детектор наврал, - устало вытирая лицо, сказал Кейбл, дородный человек с младенчески розовой кожей. На Вуану он спустил вместе с потом двадцать фунтов веса, подхватил тропический лишай в тяжелой форме и по горло насытился охотой за сокровищами. Ему хотелось одного - поскорей очутиться у себя в Балтиморе, в своем насиженном кресле хозяина агентства по продаже подержанных автомобилей. Об этом он заявлял решительно, неоднократно и в полный голос. В экспедиции он единственный оказался плохим работником.
– С детектором все в порядке, - возразил Соренсен.
– Тут, на беду, почва болотистая. Тайник, должно быть, ушел глубоко в землю.
– Можно подумать, на все сто футов, - отозвался Кейбл, со злостью всадив лопату в липкую грязь.
– Что ты, - сказал Соренсен, - под нами базальтовая скала, а до нее самое большее двадцать футов.
– Двадцать футов! Зря мы не взяли на остров бульдозер.
– Пришлось бы выложить круглую сумму, - примирительно ответил Соренсен.
– Ладно, Эл, давай собираться, пора в лагерь.
Соренсен помог Кейблу выбраться из ямы. Они обтерли лопаты и направились было к узкой тропе, что вела в лагерь, но тут же остановились.
Из зарослей, преградив им дорогу, выступила огромная безобразного вида птица.
– Это что еще за диковина?
– спросил Кейбл.
– Казуар.
– Ну так наподдадим ему, чтоб не торчал на дороге, и пойдем себе.
– Полегче, - предупредил Соренсен.
– Если кто кому и наподдаст, так это он нам. Отступаем без паники.
Это была черная, похожая на страуса птица высотой в добрых пять футов, на мощных ногах. Трехпалые лапы заканчивались внушительными кривыми когтями. У птицы были короткие недоразвитые крылья и желтоватая костистая головка; с шеи свешивалась яркая красно-зелено-фиолетовая бородка.
– Он опасный?
– спросил Кейбл.
Соренсен утвердительно кивнул:
– На Новой Гвинее эта птица, случалось, насмерть забивала аборигенов.
– Почему мы до сих пор его не видали?
– Обычно они очень робкие, - объяснил Соренсен, - и держатся от людей подальше.
– Этого-то робким не назовешь, - сказал Кейбл, когда казуар шагнул им навстречу.
– Мы сможем удрать?
– Они бегают много быстрей, - ответил Соренсен.
– Ружья ты с собой, конечно, не взял?
– Конечно, нет. Кого тут стрелять?