Поединок. Выпуск 17
Шрифт:
— Как вы познакомились? Борис Владимирович, право, неразумно хоть что-то скрывать. Я надеюсь, что вы ни при чем и всего лишь стесняетесь или просто нас не любите. И то и другое можно понять. Но мой непосредственный начальник очень торопится, а когда он захочет встретиться с вами… В общем, он — не подарок. Проще сказать мне.
Афанасьев опять попробовал вскипеть, но голос его дрожал.
— Да идите вы, знаю я вас! Ну девушка, девушка одна познакомила, Космынина Зина, раза три перевиделись,
— Я грузин, значит, безусловно, мужчина, — очень серьезно ответил Гвасалия. — Дайте ее телефон, и я не стану вас больше задерживать.
«Волга» с Баскаковым и Певцовым шла по набережной Москвы-реки, когда прерывисто зажужжала рация.
— Я «Озон», прием, — ответил Баскаков.
И раздался искаженный, сопровождаемый шумами и потрескиваниями голос Гвасалия:
— «Озон», я «Радуга»: Афанасьев знает юношу по имени Гена, давно не встречал, координат не имеет… Познакомила Космынина Зинаида Федоровна, — Певцов уже достал блокнот, ручку, записывал, — установлен адрес: Ташкентская улица, дом десять, корпус два, квартира тридцать пять…
— У-у, это другой край, — сразу среагировал Гриша и взглянул в боковое зеркальце.
«Волга» с ходу заложила крутой вираж, развернулась через осевую и пошла в обратном направлении.
— …работает дежурной стройуправления сутки через двое, сегодня на работе отсутствует. Как слышите? Прием.
— «Радуга», я «Озон», слышу вас хорошо. Космынина Зинаида Федоровна, Ташкентская, десять, корпус два, квартира тридцать пять. Выезжаю на место… Вам следовать космодром, находиться на связи. Как поняли? Прием.
— «Озон», я «Радуга». Следовать космодром, находиться на связи. Вас понял. Отбой.
Баскаков положил рацию и повернулся к Певцову:
— А?
— Сработала твоя версия! — радостно оценил Певцов. — Сработала… Теперь бы Зинулю повидать.
— И Гену, — напомнил Баскаков. — И тогда возникнет некая ясность.
— Некая?
— Некая. Если Зина и Гена его скрутили и вынесли багаж, то, считай, завтра утром можно победно рапортовать. Очень удачно складывается… Слишком!
— Слушай, а этот паучок сказал что-нибудь? — поинтересовался Певцов. — Ювелир этот.
— Сафин? Сказал и не сказал… Ребусом! Про мальчиков-игрунчиков, пупсиков-бубусиков. Все время в голове держу и ничего не сплетается пока.
В помещении, где обычно работали четверо, сейчас были двое; на полках вдоль стены стояли яркие модели сельскохозяйственных машин: поворачиваясь влево-вправо, тихо жужжал вентилятор на соседнем столе.
Елена отложила линейку, сняла телефонную трубку, набрала номер.
— Долгушин слушает! — раздался ответ. — Алло! Слушаю
— Будьте любезны Андрея Сергеевича.
— Он вышел. Кто говорит, что передать, я записываю.
Она молчала в нерешительности.
— Алло! Не молчите, прошу вас… Я все передам.
— Скажите, что звонила Ванина Елена Григорьевна… Я на работе, телефон двести тридцать девять — шестнадцать — двадцать четыре.
— Двести тридцать девять — шестнадцать — двадцать четыре. Ванина Елена Григорьевна. Вас понял, обязательно передам.
— Спасибо.
Крупная блондинка, разбиравшая папки у стеллажа, подошла сзади, положила ей руки на плечи, нагнулась к уху.
— У-у, Ленок, сама звонишь и голосок жалобный… Действует год дракона, не иначе! Я думала, ты навеки законсервировалась.
— Я сама думала… А оказывается, очень хочется жить. Очень!
Дверь тридцать пятой квартиры отворила сухонькая женщина с усталым лицом, рукава закатаны по локоть.
— Здравствуйте. Зина дома?
— Дома, проходите… Вон там ее комната.
В кухне варится что-то с капустой, открытая дверь в ванную демонстрирует стирку, стены коридорчика увешаны всяким. За дверью прямо играет тихая музыка.
И за этой дверью — уголок рая. Кожаный диван, кожаные кресла, стереосистема «Акаи», низкий столик с хрусталем, фарфоровые чашки, бутылка ликера «Парадиз». И в креслах полулежат две дивы.
— Зина?
— Ну-у… — начала лениво распрямляться одна из них, неся чашку на стол.
Два шага вперед, и Баскаков подсел на широкий кожаный подлокотник.
— Так где же ты была, хорошая моя, позавчера, в воскресенье, часов в восемь утра?
— А-а-а-а!! — Чашка с кофе опрокинулась на колени, Зина закричала так страшно, что подруга вскочила и бросилась к двери, но проход загораживал Певцов.
А в коридоре за ним, па пороге ванной застыла маленькая женщина, с мокрого белья в ее руке капало на пол.
Баскаков вошел в кабинет, и Железняков поднял голову от бумаг.
— Вы меня вызывали? Здравствуйте.
— А-а, пропащий! Говорят — вышел, работает, а я его не вижу, не слышу и не в курсе всего. С возвращением… И рисуй обстановку. Это дело на контроле.
Баскаков, склонив голову набок, посмотрел на начальство.
— Это дело на контроле с воскресенья семнадцатого числа. Сегодня у нас вторник девятнадцатого… Я вышел на работу с утра и сейчас пятнадцать двадцать девять. Даже переодеться не успел, видите костюм? А он у меня единственный. Только-только доставлен первый объект, с ним занимаются… Так мне что — вполне туманную обстановку рисовать или можно работать дальше?